Алаш-Орда и антисоветские правительства
Казалось, теперь движение Алаш получило реальную возможность осуществить на практике свои программные принципы. О решительном намерении Алаш-Орды действовать именно в этом направлении говорят ее первые акты. 24 июня 1918 г. Алаш-Орда приняла постановление о признании недействительными на территории Алаш всех декретов советской власти. Вводились в действие законы и декларации Временного правительства 1917 г. о свободе совести, слова, печати, собраний, союзов и неприкосновенности личности. Алаш-Орда включила в свое исключительное подчинение право на разрешение железнодорожного строительства в Казахстане, а также на поступление всех государственных налогов с населения автономии, распорядившись немедленно приступить к сбору кибиточной подати. Был образован военный совет из трех лиц, с функциями военного министерства и правом создавать местные военные советы и обязанный «призывать джигитов для борьбы с большевиками». Обстоятельно были разработаны принципы управления автономией. Прежде всего, восстанавливались земские учреждения, введенные законом от 17 июня 1917 г. и упраздненные советской властью. Семипалатинская уездная управа, возглавляемая деятелем Алаш А. Козбагаровым, возобновила свою работу уже 11 июня. Решением от 25 июня повсеместно создавались областные и уездные советы Алаш-Орды, состав которых (3-5 человек) временно назначался Алаш-Ордой, а затем избирался из числа всех граждан автономии на первом очередном земском собрании гласными-казахами и утверждался Алаш-Ордой.
В примечании говорилось, что если и неказахское население изъявит желание остаться в автономии, то советы избираются всем собранием. Областные советы должны были заниматься призывом в алашские части, сбором налогов, установленных II Всеказахским съездом и решениями Алаш-Орды, подготовкой материалов к созыву Алашского Учредительного собрания, вопросами культурно-экономического развития, охраной «государственного порядка и общественного спокойствия», подготовкой материалов по аграрному вопросу и наблюдением за точным исполнением правил временного землепользования в автономии. В отличие от уездных советов, функции которых были аналогичными, областные имели право в важных случаях заключать «временные блоки с правительствами соседних автономий для защиты интересов Алаша» при последующем их утверждении Алаш-Ордой.
Таким образом, при разработке принципов управления в автономии Алаш-Орда стремилась сохранить представительные многонациональные по составу органы местного самоуправления, созданные после февраля, и в то же время создать национальные органы власти, подчиненные непосредственно ей. Предполагалось тесное сотрудничество советов с земствами, но их взаимоотношения не были точно определены. Ставилась задача обеспечить невмешательство в компетенцию земских и городских управ и дум, хотя в районах, подвластных Алаш-Орде, земства зачастую возглавляли ее сторонники. При всей привлекательности замысла эта система затрудняла решение повседневных административных и хозяйственных задач, так как создавала своеобразное двоевластие, к тому же дополнявшееся энергичным вмешательством в местные дела эмиссаров «центральных» властей — Сибирского Временного правительства и Комуча.
В соответствии с этим решением на местах создавались советы и казахские комитеты. Так, Иргизский уездный совет Алаш-Орды Тургайской области возглавил бывший уездный комиссар Временного правительства А. Темиров, Тургайский уездный — О. Алмасов. Распределение полномочий советов и управ проходило по-разному. 3 июля 1918 г на заседании Акмолинской уездной управы выступил прибывший из Омска для организации совета Алаш-Орды Т. Б. Нуралин. При обсуждении постановления уездного казахского комитета от 26 июня о передаче делопроизводства казахской секции бывшего Совдепа комитету он указал, что задача комитета — «исключительно заведование чисто национальными делами и проведение в жизнь культурно-просветительных дел». Управа решила не препятствовать созданию комитета, или совета Алаш-Орды. Она рассматривала его не как особый орган казахской власти, а как организацию, преследующую «цели защиты киргизских национальных и культурно-просветительных идей». Дела казахской секции Совета ему не были переданы, так как при управе создавался особый отдел «для заведования киргизскими делами». Были организованы также народный и третейский суды. Отсутствие современных путей сообщения, трудности почтовой связи, сложные военные обстоятельства затрудняли оперативное выполнение решений Алаш-Орды. Сообщение о начале ее деятельности Уральская облземуправа, например, получила 16 июля. Извещая ее о союзе с Сибирской и Башкирской автономиями, правительство предлагало выполнить принятые решения, а также обратиться к оренбургскому атаману А. И. Дутову для получения обмундирования, вооружения и инструкторов в формирующиеся отряды народной милиции. Летом 1918 г. советы Алаш-Орды были созданы практически во всех крупных центрах Казахстана после падения в них советской власти.
24 июня Алаш-Орда утвердила правила о временном землепользовании на территории автономии. Окончательное решение данного вопроса, как и в дооктябрьский период, откладывалось до Учредительного собрания России, на которое Алаш-Орда намеревалась представить свой проект аграрной реформы в Алаш. Частная собственность на землю в автономии отменялась. Разрешения на эксплуатацию земных недр, «рыбных богатств воды и даровой силы воды» давались только Алаш-Ордой. Улаживанием земельных споров между казахами должен был заниматься третейский суд, между казахским и некоренным населением — земские органы. В правилах удовлетворялись все важнейшие требования, многие годы отстаиваемые казахской общественностью по аграрному и переселенческому вопросам. Реализация этих решений могла привести к удовлетворению самых острых нужд казахского населения, разоренного в результате многолетней колонизации края, открыть путь к восстановлению хозяйства и его постепенной буржуазной эволюции. Однако в условиях незавершенности строительства местных органов Алаш и их реальной слабости, быстро меняющейся в ходе войны ситуации и подчинения разных районов края противоборствующим силам — это было практически невозможно.
25 июня А. Букейханов подписал постановление о наборе народной милиции согласно II Всеказахского съезда. Каждая волость должна была направить в нее по 30 человек со всем необходимым снаряжением. Формирование вооруженных сил Алаш-Орды в Семипалатинской области началось еще раньше. Это были исключительно кавалерийские части. Организацией I Алашского полка в Семипалатинске непосредственно занимались Х.Габбасов, А.Турлыбаев, М.Тынышпаев, Б.Маметов, командовал им Х.Тохтамышев. В конце июня по поручению Алаш-Орды для формирования отрядов и контроля за их действиями в Семиречье были направлены Т.Кунанбаев и Ш.Азимбаев. Сопровождал их Б.Ержигитов, который в 1916 г служил в тыловых частях и отправил своего единственного сына в милицию Алаш. Среди организаторов полка были 36 наиболее активных членов партии Алаш в Семипалатинской области — Б.Сарсенев, С.Дюйсембин, А.Козбагаров, И.Алимбеков, РМарсеков, МУрганбаев, М.Бочтаев, С.Сабатаев и др. В декабре по инициативе атамана Б. Анненкова был организован сбор средств на нужды полка. 1 января и 18 февраля 1919 г казахское население передало Алаш-Орде 13 800 рублей. Тохтамы-шев от имени полка объявил благодарность жителям области и сборщику средств Х.Макину.
Однако создание милиции проходило с большим трудом. От волостных исполкомов, собраний делегатов с мест поступали многочисленные ходатайства об освобождении, отсрочке или уменьшении количества поставляемых лошадей в связи с голодом и эпидемиями. Часто они передавались с негодными седлами, без необходимого для службы джигитов снаряжения. Дело доходило до открытого сопротивления. Так, шесть старшин аула № 9 Аккульской волости отказались выделить пять призываемых джигитов. Все они были доставлены в земскую управу для разбирательства. За агитацию против набора в милицию был арестован житель пос. Смагу-ловский Уваковской волости Д. Джабыков. Только по Семипалатинскому уезду комиссия полка забраковала 53 лошади, предназначенные для него. Сообщая в августе в совет Алаш-Орды о проделанной работе, председатель управы А. Козбагаров указывал, что требуемое количество людей и лошадей мобилизовано, но дополнительная поставка лошадей для офицеров, обоза и других нужд полка может быть проведена лишь при условии их покупки у населения.
Служба в алашских частях не вызывала энтузиазма у населения. Плохое питание, отсутствие одежды и обуви, болезни и лишения заставляли джигитов бежать из отрядов в родные аулы. Алаш-Орда же распоряжалась об их возвращении и проведении повторной мобилизации в волостях, не обеспечивших первый призыв. Летом 1918 г. в Семипалатинске находилось 1200 милиционеров, но из-за отсутствия оружия и недостатка собственных средств на их содержание Алаш-Орда была вынуждена распустить призванных. В октябре произошли волнения в полку, большая его часть бежала из города.
Одновременно создание алашских сотен началось в Семиречье. Оно было связано с событиями в Верном, где развернулся конфликт между ВРК и казачеством прилегающих станиц. Сформированный в Верном отряд И. Е. Мамонтова двинулся на Лепсинск и занял его без боя. Далее красноармейцы направились на Урджар и Вахты. Лепсинскому отряду Иванова в 1200 сабель был поручен Сергиопольский район. Им противостояли организации местного казачества и Алаш.
29 июня члены созданного ими комитета спасения Алжанов и Сумен-ков направили в штаб отдельного Степного Сибирского корпуса, Алаш-Орду и Семиреченскому войсковому атаману Ионову телеграмму, в которой писали: «[В] Верненском уезде совершенно уничтожены станицы Малая, Большая, Каскелен, Тастак, некоторые киргизские, старожильческие селения. Большая часть населения без различия полов, возраста вырезана большевиками Беженцы по дороге расстреливаются. [По] декрету облсовета казаки лишены звания, земли и общественных прав и киргизы ограничены в правах». Они сообщали, что необходима срочная помощь для противодействия приближавшемуся к Урджару отряду Мамонтова. Политика расказачивания, активно проводимая Советами, сыграла важную роль в присоединении казаков к белому движению.
Связь с комитетом спасения поддерживалась через российского консула в Чугучаке Долбежева. 2 июля он подтвердил просьбу о посылке отряда на Сергиополь, а также оружия и патронов в связи с наступлением красных на Маканчи и Бахты, так как отряд комитета спасения своими силами не мог им противостоять. 3 июля помощь казакам была выслана. Но уже в эти дни состоялись стычки казаков и алашординцев с красноармейцами у Бахты и Науалы. Они были вынуждены отступить, эвакуировавшись из Бахты, и 6 и 8 июля 800 красноармейцев с 2 орудиями и 2 пулеметами заняли Маканчи и Урджар, а 9 — Бахты. Все население, скот и имущество вместе с отрядом комитета спасения перешли китайскую границу и расположились вблизи нее.
Выполняя задание командования Сибирской армии, командир 2-го Степного Сибирского корпуса полковник Иванов распорядился об освобождении Сергиополя, Урджара, Бахты, Лепсинска и Копала силами Семипалатинского отряда и местными отрядами. Для выполнения этой задачи в Семипалатинск были отправлены 1000 бердан и 60 тыс. патронов к ним, из которых 700 бердан и 42 тыс. патронов должны были попасть в Бахты и Урджар. К 10 июля в город прибывали 20 грузовиков из Омска для отправки войск на Сергиополь. Здесь сосредоточивались отряды из Усть-Каменогорска и Змеиногорска из состава 5-го Степного Сибирского стрелкового полка и 4 сотни 3-го Сибирского казачьего полка.
Формирование этих частей в Семипалатинске было поручено начальнику местного отряда полковнику Ярушину. Заняв Сергиополь, он должен был вступить в командование вооруженными силами Северного Семиречья и направить оружие в Урджар и Бахты, перейти в наступление и овладеть Лепсинском и Копалом. Организовав там регулярные части и казахские отряды, Ярушин должен был вооружить их и установить фронт против советских сил Среднего и Южного Семиречья. 14 июля, получив сведения о выступлении подкрепления для белых, красноармейцы оставили Бахты и с большими обозами через Маканчи направились к Урджару. Все три села были разорены. 15 июля утром комитет спасения перешел границу и прибыл в Бахты, оставив население и учреждения района в Китае. Ярушин докладывал, что «в Маканчах, Бахты, Урджаре все разграблено… большевиками, окрестные киргизы, неуспевшие откочевать, вырезаны большевиками включительно до грудных младенцев». В то же время обострились отношения между казахским населением и казачеством, также не отличавшимся милосердием. Между тем 1000 красноармейцев из отряда Иванова, не желая воевать, сдали оружие и разъехались по домам. Соединив оставшихся 200 бойцов с крестьянами Сергиопольского и Ур-джарского районов, Иванов направил 19 разведчиков в Сергиополь, гарнизон которого состоял из 40 человек, вооруженных берданами. Вместе с разведчиками 16 июля они отразили попытку белых во главе с Виноградовым овладеть Сергиополем. Численность вошедшего туда отряда Иванова достигла 700 человек при 2 пулеметах и 1 горном орудии.
В ночь на 21 июля белые начали наступление и после 36-часового боя заняли Сергиополь. Город был хорошо защищен окопами и валом с бойницами, в которых находились около 600 красноармейцев, вооруженных в основном берданами. Здесь был отряд во главе с С. Габбасовым и др., а также отряд Иванова из Лепсинского уезда. Но во время боя Иванов бежал в Верный, бросив свой отряд. Его заместитель большевик И. Зенин был убит. Отряд, потеряв убитыми 270 человек, отступил к Урджару. «Ночью они бежали из окопов, и киргизы вылавливают их в степи по одиночке и десятками», — сообщал доброволец 1-й партизанской казачьей сотни. Потери белых составили 8 тяжело- и легкораненых, 3 убитых. Они захватили 3 пулемета, трехдюймовую пушку и 600 пленных (имелись в виду, вероятно, и жители города).
Управляющий делами Алаш-Орды С. Акаев писал Букейханову о событиях под Сергиополем: «Муса присутствовал при взятии Сер-гиополя, приехал и лично отрубил головы десяти красным». За доблестные успехи на Семиреченском и Рубцовском фронтах и в тылу помощнику главнокомандующего алашскими частями X. Габбасову была объявлена благодарность. В честь этих побед в Семипалатинском городском саду был устроен обед. Букейханов телеграфировал А.-З. Валидову: «Семиреченская область очищена от большевиков. Киргизы, казаки и офицеры добивают остатки большевистского войска». Преувеличенные сведения о силах противника, которые Иванов сообщил в Верный, стали известны казачеству, что спровоцировало их антисоветское выступление. 23 июля восстали казаки Копальской, Аксуской, Тополевской, Лепсинска, Урджара, Гавриловки и других станиц Семиречья. Первые успехи вдохновили Алаш-Орду. На фоне происходившего в это время наступления Народной армии Комуча и других антисоветских сил они создавали впечатление возможности быстрого разгрома противника. Видимо, в связи с этим у Букейханова возникла идея организовать совместными силами Алаш-Орды, автономной Башкирии и Оренбургского казачьего войска поход в Туркестан. В телеграмме Дутову он сообщал: »Киргизский народ радуется победе друзей оренбургских казаков над вандалами-большевиками. В Семиречье почти все казачьи станицы уничтожены. Масса женщин, детей, казаков, киргиз двигается освободить Семиречье от большевиков. Алаш-Орда просит вас послать смешанные отряды казаков, киргиз и башкир в Туркестан. В случае взятия одного Ташкента, автоматически освободятся Сыр-Дарвинская, Самаркандская, Ферганская и Закаспийская области».290 Однако наиболее активные действия развивались тогда на Восточном фронте, где соединенные силы чехословаков, Народной и Сибирской армий завладели значительными территориями, что способствовало успехам оренбургского и уральского казачества.
В Семиречье же в связи с наступлением белых началась организация Северного Семиреченского фронта под командованием члена ВРК А. Я. Петренко. В Лепсинском и Копальском уездах была объявлена мобилизация. 22 июля Семиреченский облисполком образовал штаб войск фронта.
2 августа белоказаки во главе с капитаном Виноградовым заняли Макан-чи и Малую Башалыкскую, оттеснив красноармейский отряд убитого у Ма-канчи И. Е. Мамонтова к Урджару Печать белых сообщала, что в Маканчи «большевистская банда… вырезала… всех женщин и детей и сожгла деревню». Верненский отряд Мамонтова попытался развернуть наступление на один из опорных пунктов белых — ст. Саркандскую. Вокруг Урджара завязались ожесточенные бои. 7-8 августа он был взят красными, но с помощью подошедшей из Копала казачьей сотни 11 августа белые вновь овладели Урджаром. Красноармейцы отошли к Маканчи и продолжили осаду Сар-кандской с помощью вооруженных крестьян Тополевской и Покровки. Несмотря на их упорное сопротивление, белые продвигались вперед. Они заняли Копал, оттеснив советский отряд на Гавриловку. В Копале находились всего 250, в Сарканде — 270 бойцов, алашордин-цы выставили вспомогательные отряды без оружия для посыльно-разве-дывательной службы. К наступлению на Сарканд, Аксу и Романовское готовились вооруженные жители Покровского, Покатиловки, Тополевской. Для снятия осады Сарканда полковник Ярушин приказал своим частям напасть на села, направившие жителей на помощь красным у Сарканда. К 14 августа Сарканд был взят белыми, противник отошел к Андреевке, Покатиловке, Покровскому и Абакумовской. Часть воевавших на стороне красных крестьян разошлась по своим селам. 16 августа Ярушин докладывал командованию, что дорога на Сергиополь — Чугучак свободна, Маканчи же не занят, «потому что все лежит заполнено трупами и даже в колодцах, почему подойти к Маканчам нельзя. Телеграф восстановлен», почтовое движение «поддерживается только киргизскими лошадьми». Силы белых в это время насчитывали 359 штыков, 650 сабель, 156 невооруженных и нестроевых солдат, 32 артиллериста и 23 пулеметчика. В Семиреченский отряд входил взвод Алашского полка из 26 бойцов при одном офицере и 3-я алашская сотня со 100 джигитами и 2 офицерами. 24 августа отряд капитана Ушакова, в который вошли алаш-ские части, выступил на Рыбачье, другой отряд белых 26 августа попытался занять Покровское. «Деревня была зажжена, и ни одному красному не удалось уйти», — сообщал Яру шин.
В планы Ярушина входило формирование трех алашских сотен в Сергиополе, Урджаре и Вахты, которые наряду с регулярными частями должны были развивать наступление. Он просил у командования корпуса разрешения на поездку в Чугучак для встречи с консулом Долбежевым, областным комиссаром В. В. Балабановым и членом Семиреченского совета Алаш-Орды Тергеусызовым. Ярушин указывал на ненадежность ряда офицеров в бою и нежелание многих партизан, в том числе Кокпек-тинской сотни, воевать. Так, из Урджара бежали 400 казаков, оставив там лишь добровольцев Алаш-Орды, «которые дрались и своей смертью дали возможность» остаткам казаков бежать в горы. По приказу Ярушина население 19 сел Аджарского района, из которого формировались советские отряды, было расстреляно; сожжено село, давшее 200 красноармейцев.
Однако начальник штаба корпуса капитан Василенко по поводу частей Алаш сказал Ярушину в разговоре по прямому проводу, что к формированию сотен Алаш-Орды нужно отнестись с крайней осторожностью, так как до сих пор не были определены условия, на которых правительством будет разрешено формирование частей Алаш-Орды. В этой обстановке единственно допустимым считался прием киргизов в русские части на правах добровольцев под команду »особо твердых офицеров». Недоверие к Алаш-Орде основывалось на известной самостоятельности ее органов на местах и конфликтах с комиссарами Сибирского правительства.
Тем не менее, 23 августа Ярушин вернулся из поездки в Урджар и Чугучак и вскоре запросил Долбежева о ходе формирования алашских сотен. 26 августа начальник штаба Семиреченского отряда подполковник Лиханов направил в Урджар врачу Джакупбаеву, члену комитета Алаш, телеграмму, в которой просил приступить к созданию Урджар-ской алашской сотни. До получения оружия она должна была содержать летучую почту, а также заниматься уборкой урожая в станице. По согласованию с Семиреченским комитетом Алаш Ярушин издал приказ о формировании алашских сотен во главе с офицерами своих частей. Из джигитов 2-х сотен в Вахты создавалась сотня в 150 человек. Недостающий состав должны были пополнить жители аулов трех волостей. »Джигиты должны быть здоровые, рослые, расторопные, на лучших лошадях при своей одежде, на всем казенном довольствии». Им определялось жалованье 60 руб. в месяц. Командиром сотни назначался есаул Полторацкий. До прибытия командира отряд предстояло формировать областному комиссару Балабанову и представителю Алаш Тергеусызову, находившимся в Чугучаке. 100 человек из этой сотни после вооружения вливалась в отряд Ушакова, остальные распределялись между Вахты и Маканчи и оказывали помощь отрядам самообороны местных жителей, а также служили охраной у участкового комиссара. Такие же сотни создавались в Сергиополе и Урджаре. Все они предназначались для подкрепления прибывшим из Семипалатинска джигитам Алашского конного полка.
В конце месяца совместные отряды Ярушина заняли поселок Саратов-ка в 40 верстах северо-западнее Лепсинска, куда отступили красноармейцы. При этом «в Саратовском большевики перерезали около 60 киргиз». Белогвардейский отряд вернулся в Романовское, отняв у противника большую партию скота.
Анализируя настроения жителей Семиречья, М Тынышпаев в докладной записке колчаковскому правительству от 16 апреля 1919 г относил к сочувствующим Советам переселенцев-новоселов, насчитывавших более 150 тыс. человек, «т.е. 10-15 тыс. красных». Казахское население и старожилы-крестьяне, считал он, являются антибольшевиками. В записке содержались красноречивые свидетельства кровавого характера гражданской войны, бесчинств и злодеяний, захлестнувших край. Большевиками «в Лепсинском уезде убито… около 8 тысяч казахов». ‘В ауле моего отца убиты все киргазы-мужчины старше б лет, зимовки, юрты и прочее сожжены, скот угнан, около 15 женщин и 17 малолетних детей остались без ничего».
Тынышпаев привел примеры активного участия членов Алаш в антисоветской борьбе: «Один из энергичных деятелей — Отунчи Альджанов, член Алаш-Орды, член Учредительного собрания, в пос. Маканчи попал в руки большевиков и зверски сожжен ими, тяжело ранен другой член Алаш-Орды и Учредительного собрания Садык Аманжолов; дважды ранен член Семиреченского областного совета Алаш-Орды Т. Дюсебаев; в нескольких боях лично руководил полувооруженными джигитами член Лепсинского уездного совета Алаш-Орды К. Ниязов; гимназисты-киргизы состоят в первом «Алашском» полку и дерутся как рядовые бойцы…». Однако колчаковские власти подвергли гонениям «за большевизм» ряд алашских деятелей, что Тынышпаев расценил как «наступление николаевских времен и порядков». Он просил освободить из-под ареста председателя Копальского уездного совета Алаш-Орды М. Тулебаева, организатора вооруженных отрядов и комитета помощи голодающим и разоренным казахам, прекратить обыски у других уездных деятелей Алаш-Орды.
Сведения Тынышпаева, как и доклад полковника Ярушина, подтверждала военная сводка августа 1918 г из Самары, в которой говорилось, что казахи Семиречья втянуты в бои с красноармейскими отрядами почти без вооружения, и «большевиками уничтожены целые киргизские волости. Положение критическое, нет оружия и нечем защищаться. Положение у старожилов-крестьян такое же…». В докладе члена Турккомитета Временного правительства меньшевика И. Н. Шендрикова Сибирскому Временному правительству в апреле 1918 г указывалось, что большевистскими бандами было убито в Верненской тюрьме до 40 человек», в том числе член Турккомитета О. А. Шкапский, «исключительной энергии которого Семиречье обязано введением городских и земских самоуправлений, обслуживанием нужды и оказанием помощи пострадавшим от братоубийственной бойни крестьян-переселенцев и киргиз Пржевальского и Пиш-пекского уездов».
30 августа руководство Семиреченской операцией белое командование возложило на командира 2-й Степной Сибирской стрелковой дивизии полковника В. П. Гулидова. В его распоряжении было до 1500 бойцов, в том числе 3 алашские сотни. В частности, Сергиопольская сотня Алаш в составе отряда капитана Даршкевича 1 сентября прибыла в Сергиополь под командование полковника Кольца, сотня Полторацкого 3 сентября направилась в Стефановку.
Отряды Красной армии в начале сентября вышли к Аксу в направлении Абакумовской и Покатиловки. Они расположились по линии Копал — Чимбулак — Кызыл-Агач. Вторая группа находилась вдоль границы с Синьцзяном в районе Джаркент-Пржевальск. 4 сентября председатель СНК Туркреспублики Ф. И. Колесов сообщал в СНК РСФСР: «В Семиречье занимаем пункт за пунктом. Положение там твердое». Однако севернее линии фронта в окружении белых оказались 13 сел южной части Лепсинского и северной части Копальского уездов, получившие название Черкасская оборона. Все Северное Семиречье было в руках белых.
2 сентября отряд Ушакова окружил Покатиловку Для соединения с ним на Лепсинск была отправлена сотня Полторацкого. 3 сентября утром главные силы красноармейцев двинулись от Абакумовской в обход Сарканда с северо-запада и затем на Покатиловку. Саркандскому отряду и алашцам было приказано в случае углубления противника в горы остаться в его тылу, а при движении обратно на Сарканд — организовать его оборону. После осмотра на военном совещании были заслушаны доклад начальника 5-й дивизии и выступления атаманов Ионова и Анненкова, определены неотложные задачи подготовки наступления. Анализируя состояние противника к 13 октября на основе данных разведки, агентуры и наблюдения, белые констатировали проявление организованности в военных советских отрядах и придачу им правильной организации, умелое руководство по формированию и ведению боевых действий, слабость подготовки рядовых бойцов. Разобщенность групп, а также отсутствие снабжения и недостаток вооружения в Красной армии давали белым возможность разбить их по частям. Вместе с тем была отмечена активность советских отрядов, стремившихся разорвать связь между группами противника в районе Аксу — Лепсинск — Сарканд. Командование дивизии рассчитывало на поддержку со стороны недовольных расказачиванием местных жителей, прежде всего на подпольные союзы хлеборобов и казаков. Силы красных они определяли в Северной группе в 1970 человек и Южной (гарнизоны Копала, Гавриловки, Верного, Джаркента) — в 4 тыс. человек.
В план входило одновременное выступление сил дивизии тремя группами для занятия района севернее Лепсинска. Группа войскового старшины Копейкина включала 4 сотни и 6 рот, в том числе алашскую сотню. В группу есаула Асанова входили 6 сотен, полковника Глушкова —две роты, команда разведчиков, алашская сотня и 2-я отдельная Степная батарея. Между этими тремя группами были распределены силы 17 Семипалатинского, Сибирского стрелкового, Сибирского и 1 Семиреченского казачьих полков и алашординцы. Кроме того, Абакумовская группа, в которую вошли также части эти полков и алашская сотня, должна была закрывать путь на Копал и Гавриловку, преградив его для продвижения красных. Затем все три группы планировалось перегруппировать и двумя колоннами направить на Копал в Гавриловку. Конная колонна, включая две алашские сотни, должна была захватить Гавриловку. Следующим этапом было наступление на Илийский район. Всего в дивизии насчитывалось 1388 офицеров, 2881 строевых вооруженных и 406 невооруженных солдат, 2463 кавалериста. Они располагали 22 пулеметами, 1774 трехлинейными винтовками и 1015 берданами и др. В состав четырех алашских сотен — Урджарской, Мака-чинской, Бахтинской и Сергиопольской — входили 6 офицеров, 381 боец, на вооружении было 11 трехлинейных винтовок, 257 бердан и 59 ватерли с 5152 патронами и 69 ручными гранатами. Орудий и пулеметов о ни не имели.
После отъезда Элиота в Барнаул Матковский 15 октября отправился на автомобиле в Сергиополь, по пути проверив состояние пикетов, выставленных через каждые 25 верст. Это были несколько земляных нежилых построек, для оборудования которых у каждого пикета было приказано выставить не менее десяти юрт. 1 ноября в Сергиополе был созван съезд представителей шести казахских волостей Лепсинского уезда. Уполномоченный командующего войсками фронта полковник И. И. Лиханов призвал делегатов оказать всемерную подцержку войскам. Все его предложения были приняты, для сбора пожертвований избран комитет. Жители аулов должны были на каждом пикете выставить по 15 юрт для приема проходящих частей, освободить половину зимовок вблизи пикетов, направить туда по два представителя аульных властей и почетное лицо от волости, заготовить здесь же топливо и запас скота на продовольственные нужды и открыть мастерские по изготовлению одежды. Нужды фронта вновь оказывались на плечах народа. Обещанная же взамен агрономическая помощь вряд ли была оказана в необходимом размере.
Возвратившегося 17 октября в Семипалатинск генерал-майора Матков-ского при въезде встретили члены Алаш-Орды, не успевшие 14 октября увидеться с ним. Подготовив праздничную юрту, угощение (традиционный бешбармак) и приветственный адрес, они пригласили его на следующий день посетить молебен. После военного совещания 18 октября Матковский побывал на мусульманском молебне и принял приглашение «на барана», но под предлогом недостатка времени отклонил «неоднократные приглашения заехать хотя бы на несколько минут в помещение Алаш-Орды».
Нежелание идти на сближение с Алаш-Ордой как официальным представителем непризнанной автономии поддержала жалоба областного комиссара и председателя городской думы, исполняющего также обязанности председателя окружного суда на самоволие Алаш-Орды. Она продолжала сбор податей в свой счет, к тому же многие ее деятели возглавляли земские органы, что никак не устраивало Сибирское правительство, претендовавшее на полную власть в крае.
По результатам смотра алашских частей Матковский временно включил полк Алаш-Орды в 5-ю стрелковую дивизию для отправки на фронт в ближайшие дни в качестве дивизионной конницы. Средства на его содержание должны были отпускаться применительно к положению о частях самоохраны. Во второй половине октября советским частям удалось перейти в наступление и занять Абакумовскую. Наступления белых в октябре и ноябре были отбиты. В конце октября по приказу командующего Сибирской армией на Семиреченский фронт отправился 1-й эскадрон Алашского полка, сформированного в Семипалатинске. «Это — первый, хорошо обученный и вполне снаряженный эскадрон, выделенный Алашским полком на фронт», — сообщала печать. После прощального ужина, устроенного Алаш-Ордой офицерам полка, эскадрон под командой штабс-ротмистра Высоцкого в сопровождении отряда музыкантов Анненкова выступил из города. «Все трудности походной жизни переносятся безропотно. Киргизы-кавалеристы стремительны при атаке и особенно незаменимы на разведке», — говорилось о них. Примерно тогда же вернулись раненные в боях в Семиречье джигиты полка. Они входили в состав сотни, которая участвовала в августе в боях у Андреевки, Урджара, Ново-Андреевки, Леп-синска, Сарканда и Покатиловки.
Одной из особенностей военной организации алашординцев был постоянный резерв из мирных жителей — «запас кысы», который не участвовал в боях, но вооруженный длинными палками с зубьями — «суйюк», создавал впечатление наступления значительных сил и отвлекал противника. Именно выступление 120 таких всадников из близлежащих аулов помогло выиграть бой с 350 красноармейцами у Саратовки и Антоновки. Он состоялся 29 октября. Имея недостаток патронов и в два раза меньше бойцов, алаш-ский отряд разделился и направил часть джигитов в тыл для сбора безоружных жителей аулов. Приняв их редкий огонь за подкрепление, красные отступили. Подобный прием использовался алашординцами не раз.
Очевидно, что алашские части формировались под непосредственным контролем командования Сибирской армии вначале в качестве отрядов самообороны, которые затем вливались в регулярные войска, а также как более крупные формирования — полк и эскадроны, проходившие более серьезную подготовку. 7 декабря 1918 г в г Алаш был издан приказ № 1 по 1-му алашскому партизанскому конному полку. На основании приказа по партизанской дивизии атамана Анненкова от 5 декабря в командование полком вступил капитан X. Тохтамышев. В конце 1918 — начале 1919 г в полк в качестве добровольцев и через штаб пополнения дивизии Анненкова прибывали офицеры, главным образом русские, которые назначались на командные должности. Так, штабс-ротмистр Высоцкий был помощником командира по строевой части. Через год он был уже командиром полка, находившегося в с. Герасимовка. Полк имел пулеметную и учебную команду, медперсонал. Среди джигитов полка были и русские бойцы.
14 октября 1919 г в №65 газеты «Сары-Арка» был опубликован приказ Анненкова об образовании 1-го казахского полка «из числа храбрых джигитов». Организация его поручалась капитану артиллерии Тохтамы-шеву, приниматься в полк должны были в первую очередь казахи, владеющие русским языком. Кроме того, предполагалось создание офицерского училища. В приказе говорилось, что создание полка «крайне необходимо для пополнения сил фронта. Да и пора исполнить горячее желание самих казахов, потому что всем известно, как рвутся они на фронт, чтобы там, грудью защищая родную землю, показать храбрость в уничтожении врага. Они намерены разгромить большевиков в Джетысу
Первый казахский полк организуется на принципах покорности, беспрекословного подчинения приказам, дисциплинированности. Выучка -по казачьему образцу.
