Арбитражный суд
Арбитражный (или третейский) суд является негосударственным. Он избирается сторонам и-участниками спора, либо теми органами (лицами), которым стороны доверили этот выбор. Решения такого суда должны быть окончательными и не могут изменяться в процессе исполнения данных решений государственными органами. Обращение к арбитражному суду служит выражением важнейшего принципа частного, гражданского права — невмешательства кого бы то ни было, в том числе и государства, в частные дела (статья 2 Гражданского кодекса Республики Казахстан — далее ГК). Порядок исполнения решения арбитражного суда определяется законодательством страны, где оно исполняется, но неизменным остается главное правило: при принятии решения к исполнению проверяется только соблюдение сторонами установленной процедуры формирования арбитражного суда и процедуры рассмотрения спора (то есть только процессуальные вопросы), но не правильность решения по существу. Исключение может быть сделано лишь для случаев, когда решение противоречит основам правопорядка страны, где оно исполняется. Об этом четко гласит статья 5 Нью-Йоркской конвенции от 10 июня 1958 г. «О признании и приведении в исполнение иностранных арбитражных решений» (Казахстан присоединился к Конвенции в силу Указа Президента Республики Казахстан от 4 октября 1995 г.), где предусмотрено лишь одно материально-правовое основание отказа в исполнении решения: признание и приведение в исполнение этого решения противоречит публичному порядку страны исполнения.
Соглашение между странами СНГ о порядке разрешения споров, связанных с осуществлением хозяйственной деятельности (Киевское соглашение от20 марта 1992 г., ратифицированное Республикой Казахстан 2 июля 1992 г.) вообще не предусматривает отказа в исполнении решения арбитражного (третейского) суда по материально-правовым основаниям.
В СССР 21 июня 1988 г. был принят Указ Президиума Верховного Совета СССР «О признании и исполнении в СССР решений иностранных судов и арбитражей», статья 5 которого допускает отказ в исполнении решения только в случае, если истекла давность предъявления решения к принудительному исполнению. Указ до сих пор еще не заменен соответствующими нормами казахстанского законодательства.
Хотя все это касается исполнения решений иностранных арбитражных (третейских) судов, данные правила должны применяться и при исполнении решений арбитражных (третейских) судов, законно действующих в нашей республике, ибо в противном случае мы нарушили бы основную цель введения арбитражных судов в правовую систему и поставили бы казахстанских участников коммерческих отношений в неравное (худшее) положение по сравнению с зарубежными участниками.
Но четких предписаний казахстанского законодательства по данному вопросу не было. Напротив, пункт 44 Типового положения о третейском суде для разрешения экономических споров, утвержденного Постановлением Кабинета министров Республики Казахстан 4 мая 1993 г. №358, предусматривал, что государственный суд вправе отказать в выдаче приказа на исполнение решения третейского суда, если оно не соответствует законодательству. Такая норма предполагала проверку государственным судом решения третейского суда по существу.
Лишь в октябре 1993 г. данный вопрос был разрешен путем включения в Закон Республики Казахстан от 17 января 1992 г. «О порядке разрешения хозяйственных споров арбитражными судами Республики Казахстан» статьи 134 «Исполнение решения третейского суда», которая очевидно не предусматривает проверку при выдаче государственным судом приказа об исполнении решения третейского (сегодня это значит- и арбитражного) суда по существу. На практике, однако, такая проверка проводится с ведома руководящих органов государственной судебной системы. Будучи членами Арбитражной комиссии при Торгово-промышленной палате, мы неоднократно сталкивались с подобной практикой. Так, например, судья Коллегии по хозяйственным делам Алматинского городского суда С. при рассмотрении ходатайства о выдаче приказа на исполнение решения упомянутой Арбитражной комиссии вначале выдал такой приказ, но затем вынес определение о возврате дела в Арбитражную комиссию на новое рассмотрение по тем мотивам, что в материалах дела вексель назван «ценной бумагой», хотя, судя по письмам Национальной комиссии по ценным бумагам и Национального банка Республики Казахстан, вексель не может называться ценной бумагой.
Мы полагаем, что это определение не основано на законе и выходит за пределы компетенции судьи. Государственный суд при вынесении определения о выдаче приказа об исполнении решения арбитражного (третейского) суда не вправе проверять правильность и законность такого решения по существу, Государственный суд не является ни кассационной, ни апелляционной, ни надзорной инстанцией для арбитражного суда. Государственный суд решает вопрос только о выдаче приказа на исполнение.
Упоминавшаяся выше статья 134 Закона «О порядке разрешения хозяйственных споров арбитражными судами» допускает отказ в выдаче приказа на исполнение лишь при нарушении процедурных правил формирования арбитражного суда либо установленного порядка рассмотрения арбитражным судом данного спора. Для устранения процедурных нарушений может быть и возвращение дела на новое рассмотрение. Статья 134 вообще не предусматривает возможность отмены решения арбитражного суда по каким-либо основаниям.
Между тем определение судьи С. фактически отменяет решение Арбитражной комиссии (хотя и избегает этой формулировки) по вновь открывшимся обстоятельствам.
Вместе с нарушением компетенции государственного суда судья допустил в определении по делу ряд других нарушений, требующих обобщенной оценки, поскольку они касаются понимания и толкования других важных норм и процессуального и материального права.
Дело передается на новое рассмотрение по вновь открывшимся обстоятельствам. Такими обстоятельствами судья считает то, что вексель не называется законом ценной бумагой. Но этот отказ закона от применения к векселю термина «ценная бумага» был произведен лишь 11 июля 1997 г. До этого дня статья 130 ГК РК прямо называла вексель среди ценных бумаг, а статья 138 ГК называлась «Вексель» и устанавливала; «Векселем признается ценная бумага..,». Договор же о продаже веселей стороны заключили 1 октября } 996 г., а в Арбитражной.комиссии дело было возбуждено 22 апреля 1997 г., то есть в то время, когда закон прямо называл вексель ценной бумагой. Пункт I статьи 383 ГК предусматривает: «Договор должен соответствовать обязательным для сторон правилам, установленным законодательством, действующим на момент его заключения».
Как известно, вновь открывшимся признается такое обстоятельство, которое уже существовало в момент рассмотрения дела, но суду не было известно, К тому же ко вновь открывшимся обстоятельствам могут относиться только фаты, но не изменения закона.
Закон устанавливает, что заявление о пересмотре решения по вновь открывшимся обстоятельствам подается в тот суд, который вынес данное решение, и этот же суд (в данном случае- арбитражный суд) выносит определение — пересматривать или не пересматривать решение. Такое определение обжалованию не подлежит (статьи 331-1 и 337 Гражданско-процессуального кодекса Республики Казахстан).
Вопреки этим требованиям закона в данном деле вопрос был решен не Арбитражной комиссией, а судьей государственного суда.
Непонятно, почему в определении судьи незаконность решения Арбитражной комиссии связывается не с конкретным нарушением закона, а с неправильным применением термина. Между тем, независимо оттого, будет вексель называться ценной бумагой или не будет, его правовой статус остается неизменным, что в полной мере учитывалось Арбитражной комиссией при рассмотрении данного дела и вынесении решения. Арбитражная комиссия полностью опиралась на Закон от 28 апреля 1997 г. «О вексельном обра-тени и в Республике Казахстан», где вексель называется платежным документом, который может свободно передаваться (в том числе путем купли-продажи) от одного лица к другому. В этом и состоит вексельное обращение.
Случаи незаконного отказа государственного суда в ходатайстве об исполнении решения арбитражного (третейского) суда мы встречаем и при исполнении иностранных арбитражных решений. Так, решение Арбитражной комиссии по спору, истцом по которому выступала казахстанская, а ответчиком — российская организация, было направлено для исполнения а арбитражный суд г. Москвы (как отмечалось, в России арбитражными до сих пор называются государственные суды). В исполнении решения было отказано по тем мотивам, что арбитражные суды РФ выдают исполнительные листы на принудительное исполнение решений только российских третейских судов. Не знаешь, чего больше в такой формулировке: юридического невежества или открытого пренебрежения к правовым нормам?
Вопреки утверждению судьи Московского арбитражного суда, и законодательство, действующее на территории Российской Федерации (вышеназванный Указ Президиума Верховного Совета СССР от 21 июня 1988 г., статьи 2,11), и международные конвенции, участниками которых являются и Республика Казахстан, и Российская Федерация (вышеназванные Нью-Йоркская конвенция — статьи 3, 5 и Киевское соглашение — статьи 3,7, 9), устанавливают обязательное исполнение арбитражными судами РФ решений иностранных третейских (значит- арбитражных) судов,
В данном случае мы обратились к указанному делу не потому, что ошибся российский суд (пусть его ошибку исправляют в России), а потому, что такую же по существу позицию занял Верховный Суд Республики Казахстан, указавший истцу в письме от 29 сентября 1998 г., что за приказом об исполнении решения Арбитражной комиссии ТПП РК, следует обратиться в областной (городской) суд по месту нахождения Арбитражной комиссии, то есть в казахстанский, а не в российский суд. Тем самым и казахстанский Верховный Суд нарушил приведенные выше законы и международные договоры и по существу лишил истца возможности добиться исполнения арбитражного решения.
Судья Верховного Суда сослался в своем письме на статью 134 Закона Республики Казахстан «О порядке разрешения хозяйственных споров» и статьи 37,38 Типового положения о третейском суде для разрешения экономических споров. Но статья 134 упомянутого Закона здесь не должна при-меняться в силу пункта 3 статьи 4 Конституции Республики Казахстан, где установлен приоритет международных договоров, ратифицированных Республикой, перед ее законами. Что же касается Типового положения о третейском суде, то оно вообще не подлежит применению к спору, одной из сторон которого является иностранное юридическое лицо либо организация с иностранным участием (пункт 10 Типового положения).
Все это, как видим, вновь возвращает нас к главному вопросу: в каких границах государственный суд вправе вмешиваться в деятельность арбитражного суда и в оценку этой деятельности, как обеспечивается безуслов-ное исполнение арбитражного (третейского) суда. Вопрос, имеющий огромное практическое значение, должен найти полное и достаточно ясрое разрешение в готовящемся Законе о третейском (арбитражном) суде, разработка которого, к сожалению, чрезмерно затянулась.
