Что такое Геронтократия

Геронтократия — власть старцев и старейшин — одна из ар­хаичных форм социальной организации людей, институт патриархально-родового строя. Геронтократия явилась про­дуктом развития социально-экономических отношений в первобытно-общинной формации. Развивающиеся производи­тельные силы родовой общины постепенно создали условия для перехода от матриархата к патриархату, не меняя сущности общинной организации людей. Возникновение плужного зем­леделия и скотоводства привело к обособлению домашнего тру­да, который стал преимущественно делом женщин, а руковод­ство хозяйственной и общественной жизнью переходит к муж­чинам.

Известно, что в первобытной общине человек находился в неразрывной связи с родом. Он не представлял свою жизнь вне родового коллектива, поэтому для него самым тяжким наказа­нием было изгнание из рода. То, что было вне рода, было вне моральных норм, ибо “племя, род и их учреждения были свя­щенны и неприкосновенны, были той данной от природы выс­шей властью, которой отдельная личность оставалась безуслов­но подчиненной в своих чувствах, мыслях и поступках”. Перед родом были все равны. Какими бы выдающимися качествами ни отличался человек, община не предоставляла ему никаких преимуществ. Наиболее опытных, отважных родовая община могла выбрать, чтобы он руководил коллективом на охоте или при межродовых усобицах, но после завершения своих полно­мочий он становился равным со всеми. Вместе с разделением труда возникают и социально регла­ментированные нормы и принципы нравственности, содержа­щие в себе новые возникающие противоречия в общественных отношениях. В установившихся в этих условиях традициях и обычно-институциональных нормах все более определяющее значение приобретали личный авторитет и уважение, которым особенно пользовались представители мужской части общины. Богатый жизненный опыт, знания и навыки старших служили основанием их высокого социального статуса. Одной из основ­ных нравственных добродетелей, таким образом, выступает уважение и почитание старших. Лишь старость была окруже­на всеобщим уважением и являлась первой привилегией в родо­вом строе. Огромную роль в выделении личности сыграла так­же военная демократия. Именно тогда на первый план выдвига­ется идея личной инициативы. Итак, “захватив бразды правления” отцы семейств, могуще­ственные представители рода, имея значительное влияние на благосостояние и жизнь своих сородичей, становятся объекта­ми поклонения и почитания, ибо “каждая ступень разделения груда определяет также и отношения индивидов друг к другу соответственно их отношению к материалам, орудиям и продук­там труда”. Институт геронтократии явился одним из определяющих факторов в формировании культа предков — идеологической надстройки, характерной для периода разложения первобыт­нообщинных общественных отношений и феодального строя с сильными пережитками патриархально-родового уклада. Следы геронтократии прослеживаются у средневековых пле­мен Казахстана, впоследствии сыгравших заметную роль в эт­ногенезе казахского народа. Так, арабский путешественник на­чала X в. Ибн Фадлан, направляясь на Волгу, в страну булгар и славян, отметил обычай почитания вождей у огузов на Ман­гышлаке и в Прикаспийских степях. Путешественник пишет: “…Они (т. е. тюрки-огузы. -С. А.) не изъявляют покорности Аллаху, не обращаются к разуму и не поклоняются ничему но на­зывают своих старцев господинами'». Абу-Дулаф, современник Ибн Фадлана, находит то же самое в стране прииртышских ки-маков. Он пишет: “…Мы пришли к народу кимак… Кому из них исполнится 80 лет, того весьма почитают, ежели он не страдает болезнями и телесными недостатками». Вероятно, почитание старейших членов племени было свойственно не только огузам и кимакам — восточной ветви кипчакского племенного союза, но и другим племенам Казахстана. Согласно легенде, хан кереитов XII в. Маркуз представляется духовным патриархом племени, а хан найманов этого же периода Инанч Билгэ Бука-хан, по дан­ным монгольского памятника середины XІІІ в., предстает также седовласым старцем. Традиции, связанные с институтом родовой геронтократии, закономерно трансформируются как социальное наследие пред­шествующего исторического этапа и в казахское кочевое об­щество XVI-XIX вв. Однако нравственные нормы и принци­пы, сформированные под влиянием родовой геронтократии, у казахов носят более рациональный характер. Они свободны от религиозно-мистического содержания и обнаруживаются, глав­ным образом, в морально-этических отношениях. Глубокое ува­жение, проявляемое к старцам (цария, карт), людям, старшим по возрасту, отражает морально-этические устои и веками уста­новленные традиции народа, очерченная демократическая на­правленность народной этики. Почет и уважение к старшим, сообщает руководитель статистико-экономической экспедиции 1896 г. в Казахстан Ф. Щербина, “представляет собой наибо­лее крепкий и устойчивый институт в области существующих обычно-правовых отношений киргизов (казахов. — С. А.)» Уважение и почитание старших по возрасту людей в казах­ском обществе достигло действительно высокой степени, а ста­рики обладали большим нравственным статусом. “Стоит только старику войти в кибитку, как все молодые встают ему навстречу и кланяются, а шутки и забавы сейчас же умолкают”, — свиде­тельствует этнографический проспект начала XX в. Считалось проявлением наивысшей безнравственности, разумеется, и глу­пости проезжать галопом на скаку мимо аула, где живет человек преклонного возраста.

Мнение старцев имеет исключительное значение, и их участ­ники в том или ином совете, где решаются важные для рода дела, было обязательно, ибо “голос старика имеет больше веса, чем мнения всех других членов» родовой общины, поэтому независимо от обстоятельств стремились выслушать прежде всего мнение старца. А при невозможности личного участия старейшего члена рода в совете члены совета и представители обязаны посетить его и попросить дозволения работать без его участия. Когда тот или иной жизненно важный вопрос получит решение, игнорирующее мнение старца, то оно не реализовывалось до получения устной санкции и согласия его. “Слово ста­рика, в известной степени, закон, — отмечает исследователь ка­захского быта начала XX в., — при всяком происшествии пре­жде всего справляются с его мнением». В обстоятельстве проя­вились отголоски традиций древней родовой геронтократии ре­шать все конфликты, согласовав их с мнением старейших чле­нов рода.

Наличие нравственной субординации в отношениях со стар­цами в известной мере свидетельствует о том, что старцы, воз­можно, некогда исполняли функции определенных лиц, обла­давших исполнительной властью, в какой-то мере напоминав­ших архонтов античного мира, хотя последние отправляли свои функции — обязанности в рабовладельческом обществе и яв­лялись представителями господствующего класса, а не широ­ких слоев трудящихся масс. Тем не менее, генетическая связь должности архонта с родовой геронтократией не подлежит со­мнению. Такое же изменение сущности геронтократии соответ­ственно социальной среде вызвало к жизни особый ее упадоч­ный продукт, так называемое аксакалство.

Аксакалство — это срастание родового института геронтокра­тии в специфической форме с учреждениями колониальной ад­министрации. Так, в Казахстане в XVIII-XIX вв. в связи с уста­новлением колониальных отношений царская администрация стремилась сколотить местный аппарат самоуправления, осно­ванный на принципах родовой геронтократии. Из среды родо­вых старцев и старейшин выделились аксакалы, обладавшие значительной административной властью. Они, как правило, выступали исполнителями воли феодалов и служителями ца­ризма. Разумеется, это не имело ничего общего с традиционны­ми принципами геронтократии.

“Власть” старца у казахов, так же, как и сахема у ирокезов, была “отеческая, чисто морального порядка, средствами при­нуждения он не располагал”. Обычноправовые нормы, связан­ные с родовой геронтократией, в нравственной практике осу­ществлялись добровольно — по привычке и традиции — и контро­лировались общественным мнением. По этому поводу Ф. Эн­гельс отмечал: “Здесь перед нами едва намечающийся, но боль­шей частью не получивший дальнейшего развития прообраз должностного лица, обладающего исполнительной властью”.

Старик был главной персоной и гордостью казахской семьи. Благополучие семьи и ее членов в известной степени связыва­лось с сакральными качествами старца (кие, касиет) и представ­лялось результатом его покровительства и покровительства бла­городных духов предков, аруахов. Вообще почитание старцев имеет место во всех сферах общественной жизни, но наиболее выпукло оно проявляется во взаимоотношениях рода с други­ми родоплеменными коллективами. Старцы санкционировали межплеменные и межродовые акции и принимали в них непо­средственное участие. Казахский фольклор богат образами му­дрых и проницательных старцев, таковы, к примеру, Коркут, Асан-Кайгы, искавшие бальзам бессмертия и землю изобилия, многомудрый Абыз из “Енлик-Кебека”. Народные певцы — жы-рау Шалкииз и Бухар переживали свое акмэ в ставках ханов. В казахской патриархально-феодальной общине все вопро­сы, касающиеся брачных отношений, также входили в компе­тенцию старцев, которые регулировали и генеалогические огра­ничения. С их согласия начинались и все другие мероприятия: поход, коммерция, сев, жатва, скот, согум и т. д. В этом отноше­нии показателен обряд встречи нового года — Науруз, где специ­ально старцам аульной общины готовили “науруз-коже” — риту­альную трапезу, символ изобилия и благополучия года. В про­шлом эта трапеза состояла из головы быка, зарезанного общи­ной на новогодние празднества. Этот обряд содержал не толь­ко элементы архаичного интичиума (умножение, вероятно, то­тема — быка), но и реликт геронтократии. Среди трудового народа почетом и уважением пользовались исключительно старшие по возрасту люди. Поэтому необходи­мо было считаться с таким глубоким поклонением масс перед старцами. Существующая расстановка классовых сил не могла не повлиять на поведение эксплуататорского меньшинства, что находило проявление в показном демократизме во взаимоотно­шениях с представителями масс. В уважительном отношении к старшим, естественно, нет ни­чего религиозного. Оно свойственно всем народам мира и явля­ется частью их нравственного сознания, формировавшегося в процессе трудовой деятельности. Лишь по мере усложнения об­щественных отношений и в результате их неверного осмысле­ния эти морально-этические нормы освящаются религией. Так, известны целые религиозно-этические и философские системы, являющие собой попытку систематизации стихийно возникаю­щих моральных норм, закрепленных в обрядовой практике, в народных обычаях. Положительные народные традиции и знания, выработанные в трудовой практике, народная нормативная этика, как часть на­циональной культуры, при практическом к ней подходе могут стать важным рычагом в нравственно-воспитательной работе нового поколения людей. Как любое общественное явление, народные этические тра­диции имеют многостороннюю связь со всеми формами над­строечного общественного сознания, в том числе и религиозно­го, но в конечном счете они обусловлены общественно-трудовой практикой народа. Почет, уважение к старцам, к старшим по возрасту людям, всегда были характерны для молодого поколе­ния, потому что эти добродетели имеют вековые исторические корни и являются неизменными атрибутами социальной сущно­сти человека.

0

0