Казахские султаны
Султанское потомство в Казахстане было довольно многочисленно. Этому способствовало многоженство, сильно развитое среди влиятельных, богатых султанов. По данным 1846 г., в Восточной части Малой орды при общей численности населения около 19 тыс. кибиток насчитывалось 64 султанских хозяйств, в Средней части на 22 тыс. кибиток населения приходилось 100 султанских хозяйств. В Букеевской орде при населении в 15 тыс. кибиток было около 20 султанских семейств, состоявших из шести потомств. Приблизительно такая же картина наблюдалась и в других областях Казахстана.
В истории Казахстана, как и среднеазиатских ханств, султаны играли исключительную роль в общественной, политической жизни страны и принадлежали, к наиболее богатой и влиятельной феодальной верхушке. Ханские должности замещались только султанами. Сила этой установившейся традиции была настолько велика, что даже при захвате власти в среднеазиатских государствах иными феодальными группами, их представители . не могли объявить себя открыто ханами. Так, например, в конце XVIII в. в трех ханствах — в Бухаре, Хиве и Коканде — власть в центре была узурпирована феодалами, не происходившими по мужской линии от Чингис-хана. Как отмечает академик В.. Бар-тольд, в течение определенного периода все эти правители, фактически захватившие власть, вынуждены были в силу установившегося, казавшегося естественным — порядка действовать от имени подставных султанов.
История Казахстана не знает ни одного случая, когда бы ханами выбирались или назначались несултаны’. Высшая власть всегда принадлежала султанам,.П. С. Паллас, побывавший; в Малой орде во второй половине XVIII в., писал-, что «имеющие у себя в ведомстве большое число подчиненных называются ханами и султанами». На значительную роль султанов указывал и Георги. Он писал относительно казахов: «Дворянство их многолюдно; нижний, род оного называют они ходжами, а средний — бию, вышний «же состоит из султанов».
До первой четверти XIX в. (период ханской власти) можно без преувеличения сказать, что, несмотря на известное ослабление позиций султанов, в основном, только они осуществляли высшую власть в казахском обществе. Так, например, в Средней орде в 1817 г. во. главе семи .отделении рода Аргын стоял султан Жума Кудаймендиев, десятью отделениями рода Найман управлял султан Баба Каипов, двенадцатью отделениями рода Кып-шак — султан Джантю.ре Джигангеров, четырьмя отделениями рода Бахтйгирей—султан Чутай Бахтыгареев. Только одним родом Жаппас управлял несултан. Такое же положение имело, место и в Малой ,орде. Во главе девятнадцати отделений Алимулинского рода стоял хан Ширгазы Айчуваков, тридцать восемь отделений рода Байулы были подведомственны султану Каратаю Нуралие-ву, восемнадцать отделений рода Жетыру управлялись четырьмя сыновьями хана Айчувакова наконец, султаны Медеткалий Турдалиев и Джантюре Иралиев осуществляли.власть над одиннадцатью отделениями рода Жагалбайлы.
Находясь во главе крупных объединений кочевых коллективов и опираясь не только на силу своего сословия, но и на биев и старшин внутри родов, султаны осуществляли высшую власть в пределах своего ведомства. Основным экономическим- содержанием этой власти были распоряжение кочевой территорией, обеспечение нормального производственного цикла кочевых . общин и планомерное освоение исторически сложившихся пастбищных полос.
Верховенство в земельных отношениях, выступавшее в праве султанов распоряжаться кочевьями, служило достаточной основой для’ присвоения ими прибавочного труда кочевников-скотоводов. В XIX в. крупные феодалы, в том числе влиятельные султаны, кое-где предпринимают меры к превращению своего, права распоряжения кочевьями в право феодальной частной собственности. Во Внутренней орде близко стоявшие к ханской власти представители знати добились юридического оформления своих экономических притязаний и стали крупными землевладельцами. Султаны не только распоряжались землей подвластных им кочевых коллективов и пользовались вытекающими отсюда экономическими выгодами, но зачастую являлись крупными собственниками скота. Было бы ошибочно утверждать, что все султаны были столь же богаты и влиятельны, как перечисленные в таблице. Среди султанов, как и в любой феодальной прослойке, были и
средние и мелкие собственники. Однако положение и этих султанов в известной мере отличалось от положения мелкой и средней родовой знати.
Дело в том, что, как правило, небогатые султаны находили защиту и покровительство у богатых своих родственников — султанов и пользовались их постоянной поддержкой. В свою очередь своеобразное сложение сил как крупных, так и мелких султанов укрепляло их сословную мощь, на которую опирался каждый член этого сословия. В результате султан, если даже он имел мало скота, до тех пор, пока в той или иной степени исправно действовала сословная организация, не терял полностью той силы, посредством которой поддерживалась его частная власть над рядовыми кочевниками. Это наглядно видно из того, что казахские кочевники по укоренившемуся обычаю должны были относиться ко всем султанам, с особым почтением, оказывать им самый радушный прием, одаривать подарками, уступать им свое почетное место в своем доме, делиться с ними охотничьей добычей и спортивными или иными призами. Согласно представлениям простого народа, султаны, независимо от того, сколько у них скота, являются наследниками могущественного Чингис-хана и самим богом поставлены распоряжаться и властвовать на земле. Конечно, в первой половине XIX в. престиж султанов не был таким прочным, как это было раньше, тем не менее он еще сохранялся.
Процесс постепенного слияния низовых слоев султанства с общей массой населения проходил значительно слабее, чем процесс перехода части родовой знати в разряд -непосредственных производителей.
Охрана жизни, имущественных, семейных и личных прав султанов является наиболее разработанным вопросом в адате. В этом особенно ярко отразилось их господствующее положение в казахском обществе. За оскорбление султана словом виновный подвергался штрафу в размере 9 голов скота, за нанесение побоев налагался штраф в 27 голов скота (в том числе один верблюд), тогда как оскорбление рядовых кочевников или нанесение им побоев не считалось наказуемым действием. За убийство султана полагался такой же кун, как за 7 простых людей8. В 1846 г. в судебной практике биев Малой орды размер куна за умышленное убийство султана колебался от 1500 до 2000 баранов ( в зависимости от «популярности» убитого), тогда как обыкновенно кун состоял из 500—1000 баранов.
Привилегированное положение султанов сказывается еще в том, что за обиды и побои, нанесенные ими рядовым кочевникам, они не несли никакой ответственности. За убийство султан формально должен был платить полный кун наравне со всеми остальными.. Но по адату, если султан или ходжа платить «не будут или не в состоянии, то кун сей обязана платить вся волость».
Присвоение султанского звания другими лицами, не происходившими от «древних казахских ханов», являлось преступлением, влекущим за собой наказание от 15 до 30 ударов нагайкой. Если оно было совершено по злому умыслу, то по адату предусматривалось более строгое наказание.
Сословная обособленность султанов отразилась и в сфере семейных отношений. Женщины из султанского рода не имели права выходить замуж за представителя иного сословия. «Если кто-либо под предлогом султанской крови женится на султанской дог чери или родственнице, — гласит обычное право казахов, — то с виновного за ‘такой поступок следует взыскать полный кун». Хотя в условиях XIX в. нельзя говорить о полном обособлении султанского сословия и наблюдалось немало случаев нарушения этого правила, однако старые традиции еще сохраняли свою силу, в особенности среди наиболее влиятельных султанов. Характерен такой случай: в середине XIX в. сын известного сул-тана Ширгази Айчувакова, султан Ишгаза, изувечил одного джигита за то, что он, не будучи султанского происхождения, был любим сестрой Ишгазы Тиллой. Не ограничившись этим, султан, как повествует об этом документ, угрожал отомстить всем родственникам пострадавшего джигита12. Ишгаза за свои действия не понес никакого наказания. Нужно иметь в виду, что этот случай произошел в Малой орде, где была уже ликвидирована ханская власть и серьезно поколеблен престиж султанов.
К привилегиям султанов следует отнести и то, что они были неподсудны судам биев. Дела султанов подлежали разбору ага-султанами (старшими султанами) и султанами-правителями или на совете известных биев. Кроме того, только султаны и. ханы имели право иметь при себе тюленгутов — лично зависимую от них челядь, которая постоянно находилась непосредственно при султанском дворе. Во Внутренной орде султаны освобождались от телесного наказания, от уплаты податей.
Вся султанская группа имела единую тамгу, такую же, какой пользовались казахские ханы, и военный клич «архар». Каждый султан имел право на именную печать, на особое..одеяние. Интересно отметить, что в Букеевекой орде султаны, не находившиеся у власти, объединились в особый султанский род. Этот род во многом напоминал сословную самоуправляющуюся организацию.-
Следует остановиться на отношении русского государства к правам султанов — знати «белой кости». Царское правительств во в начале проведения колониальной политики в Казахстане застало султанское сословие весьма еще влиятельным и сильным, Союз аристократической верхушки казахского общества с русскими колонизаторами был той основой, на которую, опирался царизм в своей колониальной политике в Казахстане. Отсюда понятно, почему царское правительство оказывало известную- поддержку султанам.
Вопрос о личных правах султанов рассматривался в,Сенате, который в Указе от 14 марта 1776 г. постановил, что дети и родственники турецкого султана, крымского хана, а также хивинского, бухарского и казахского ханов «называются на языке этих народов «султанати», кои. могут быть почитаемы за «князей». Приравнением казахских султанов к князьям подчеркивалось особое, привилегированное их положение. Даже тогда, когда была отменена ханская власть и тем самым был нанесен серьезный •удар политическому престижу султанства, царское правительство продолжало официально признавать власти султанов над казахским народом. Оно учредило вместо ханской власти в Младшем, жузе систему султанов-правителей, в Среднем жузе — ага-султанов. Султанам предоставлялась полная свобода выражения своей воли на выборах органов власти. Так, например, на выборах старшего султана правом решающего голоса пользовались: а) все совершеннолетние султаны, б) представители знати, имеющие пожалованные царским правительством офицерские чины и почетные медали, в) волостные управители. А волостные начальники избирались: а) всеми султанами, б) аульными старшинами и в) почетными биями.
Заметное изменение в положении султанов наглядно обнаруживается со второй четверти XIX в.. Отмена ханской власти — политической опоры султанства, рост народных выступлений против султанства, а также политика царского правительства, . направленная на постепенное отстранение султанов от власти, — все это. не могло не сказаться на положении представителей «белой кости».
О некотором падении политической роли султанства свидетельствуют такие факты. Председатель Оренбургской пограничной комиссии генерал-майор Ладыженский в 1849 г. обязал местные органы власти предоставить списки «почетнейших и влиятельнейших ордынцев» на местах. Султан-правитель Восточной части Малой орды в 1850 г. представил список на 25 человек. Среди них только 6 человек были султанами. В числе 4 глав родов, указанных в списке, султанское звание имел только один. В дополнительном списке на 14 человек по этой части орды, представленном титулярным советником Осмоловским, не значился ни один султан14. В 1839 г. среди 16 волостных управителей Акмолинского округа было только 4 султана. В Кокчетавском округе в девяти волостях управителями состояли три султана, а в остальных эти должности замещались лицами несултанского происхождения15. Однако такое положение наблюдалось не везде. Так,’ например, в числе 49 человек, «почетнейших, влиятельных» по Западной части Малого жуза, 25 человек имели султанский титул. Это свидетельствует о той значительной роли, которую еще играли султаны в политической и экономической жизни казахского общества. Во Внутренней орде во главе всех 17 родов находились почти одни султаны.
В XIX в. наблюдается распад рядов султанства. Происходит процесс слияния наиболее привилегированной части родовой знати со знатью «белой кости». Один только султанский титул не всегда приносил его носителю почести и привилегии.
Между отдельными группами султанов нередко шла династическая борьба за сферы влияния. В период колониального подчинения Казахстана царской России среди султанов образовались две партии. Наиболее дальновидные султаны пошли на службу к царскому правительству, другая часть султанов встала на путь борьбы за утраченные привилегии. Используя недовольство народа колониальными притеснениями, эти султаны вовлекли некоторую часть его в свою борьбу за узкосословные интересы, старались оторвать казахское общество от России. Такая борьба не могла не кончиться полным провалом. Она принесла народу лишь новые тяготы и лишения и привела к обострению отношений трудящихся масс с султанами.
Султаны всячески разжигали межродовую рознь, умело используя ее в своих классовых интересах, захватывали владения других кочевых коллективов, расширяли сферу своей власти. Переводчик отдельного Сибирского корпуса Ф. Назаров, неоднократно бывавший в казахской степи, справедливо указывал, что «пра^ во сильного господствует там во всей силе»17. Это в первую очередь относится к султанам, поскольку они обладали наибольшей властью среди представителей феодального класса. В другом сообщении говорится, что «введенный в обыкновение грабеж под названием баранты для них самый разорительнейший: одна во-. лость пользуется слабостью другой и вооруженной рукою отнимает скот или другое имущество. Таковыми поступками, будучи один другим опасны, взаимно себя. истощают. Султаны и другие их власти не только не имеют попечения, чтобы благоразумным внушением зло сие отвратить, но и сами принимают главнейшее участие»15- На это же указывает и известный исследователь А. Добросмыслов. Он писал, что «стоявшие во главе орд ханы, окруженные ближайшими родственниками-султанами, постоянно увлекали, в борьбе из-за власти, народные массы в новые распри как между собой, так и с соседями, в народные дела которых они часто вмешивались. Все это мешало киргизам вести миролюбивый образ жизни».
параша