Массовая и элитарная культура в эпоху глобализации

Итак, культура является одной из самых важных сфер обще­ственной жизни, в которой процессы глобализации проявились не только в первую очередь, но и самым непосредственным образом. Уже первые симптомы глобализации, тесно связанной с мировоззрен­ческими трансформациями, начавшимися в эпоху Возрождения, и с научно-техническими достижениями, идущими от выделившейся из философии в Новое время науки, затронули самым непосредствен­ным образом не только сферу материального производства, но и ми­ровоззрение людей, в котором произошли кардинальные перемены во взглядах на религию, устройство мира и место в нем человека.

В области духа, первые наиболее важные изменения вызвала эпоха Реформации — широкое общественное движение, развернув­шееся в Западной и Центральной Европе в XVI веке против католи­ческой церкви. Затем, в эпоху Просвещения, поднялась новая вол­на социальной активности, связанная с широким распространением знания и направленная на установление «царства разума», основан­ного на «естественном равенстве» всех людей, независимо от их про­исхождения. Просветители выступали также за гражданские права и политическую свободу, резко критиковали религию и феодальные от­ношения, подготовив тем самым идеологическую почву для сверше­ния ряда буржуазных революций, в особенности, Великой француз­ской революции. Развитие и распространение таких идей сказалось самым непосредственным образом и на кардинальных переменах в сфере материального производства, где во многом благодаря зарож­давшемуся тогда научно техническому прогрессу, началась промыш­ленная революция. Все это подготавливало почву и способствовало, с одной стороны, укрупнению материального производства, фор­мированию массовых общественных организаций и идей коллекти­визма, составивших в последствии основу массового общества, а с другой стороны, укрепляло принципы свободы и независимости лич­ности, индивидуальное начало в человеке, что не могло не сказаться на росте элитаризма. В итоге, культура низов и высших, наиболее образованных слоев общества стала расслаиваться. К началу XX века массовое общество и мировая элита, как и соответствующие им массовая и элитарная культуры, обрели уже достаточно четкие очертания, а к середине этого века и вовсе стали уже реальностью. Элитарная или как ее еще именуют высокая культура, получи­ла такое название потому, что она изначально ориентирована на до­статочно узкий, хорошо образованный круг людей, именуемых эли­той и способных оценить утонченные, новаторские формы и содер­жание тех или иных образцов творчества, а также неординарность, как создателей такой культуры, так и предлагаемых ими решений. Высокая культура, в отличие от массовой, выражающей интересы и запросы низов, обозначает пристрастия, привычки и потребности богатых, аристократических кругов, политической и деловой элиты и предполагает, как правило, высокую степень компетентности. Не­редко она выступает с позиции авангардизма и носит обычно экс­периментальный характер, в результате чего отрабатываются те художественные приемы и творческие новации, которые, в случае их закрепления, затем могут быть восприняты и признаны широкой публикой порой лишь спустя десятилетия. Практически во всех, как национальных и этнических культу­рах, так и в мировой культуре в целом, объективно возникает про­блема разделейности ее на элитарную, о чем уже говорилось выше, и массовую. Термин «массовая культура», выступающий в широком общественном сознании зачастую синонимом таких понятий как «общедоступная», «популярная», «народная», «повсеместно рас­пространенная», «незамысловатая», «усредненная», «безымянная» и т.п. культура, происходит от соединения слов культура и масса, где последнее означает «однородность», «бесформенность», «без­ликость», «однотипность», «пластичность», «податливость». Он, с одной стороны, фиксирует новое качество культуры, а с другой, выражает сложный комплекс общественных отношений, в которых личностные свойства и индивидуальные начала человека, а также оригинальные решения в процессе производства вещей, машин, со­оружений не имеют принципиального значения и, как правило, ниве­лируются, затушевываются, в то время как на первый план выступа­ют стереотипы мышления и поведения, конвейерное производство, массовое тиражирование общепринятых образцов материальной и духовной культуры и т.п. Массовая культура, как явление, имеет свою непростую и до­статочно долгую историю, а ее осознание, также как и осмысление других сложных процессов, рождающихся в лоне социальных струк­тур и вырастающих изнутри общественных отношений, произошло далеко не сразу, — вначале в форме догадок и озабоченности новы­ми веяниями и непривычными тенденциями, и только потом, спустя определенное время, в виде специальных исследований и теорети­ческих реконструкций этого феномена. Характерные черты массовости, по мнению ряда специалистов, можно обнаружить уже в античности, другие полагают, что она яв­ляется порождением научно-технической революции; однако на са­мом деле и действительно на прочных основаниях «омассовление» культуры начинается в Новое время — в эпоху буржуазных преобра­зований и расширения до планетарных масштабов экономических, социально-политических и культурных связей. Тогда же появляются и первые попытки осмыслить нарождавшиеся необычные тенденции, которые проистекали из освобождавшегося времени для досуга и все увеличивавшихся возможностей для его проведения. Не только новые географические открытия, предоставившие неведомые пре­жде возможности к перемене мест и путешествиям, но и изобрете­ние соответствующих технических средств, позволивших выпускать книги массовыми тиражами и обеспечивших появление первых пе­риодических изданий: газет, еженедельников, журналов, принципи­ально изменили быт людей и впервые вполне ощутимо поставили проблему свободного времени. При этом, как часто и происходит в таких случаях, практически сразу проявились два принципиально разных подхода в оценке свободного времени и роли культуры в ре­шении этой проблемы. Полемика и острые дискуссии, возникающие на этой почве, с тех пор практически не прекращались; сохраняются они и теперь, время от времени то разгораясь, то затухая. Однако все новые научно-технические достижения, не только позволявшие осуществлять производство товаров и услуг в массовых масштабах, но сами, ставшие в XVIII веке массовыми, в услови­ях быстро развивавшегося капиталистического производства и рас­ширения товарно-денежных отношений, открывали все новые и но­вые возможности для коммерциализации культуры и формирования принципиально новой индустрии, ориентированной на потребление, и, прежде всего, в среде порождаемого рынком среднего класса. Во второй половине XIX века средний класс, составлявший основу «массового общества» уже занимал главенствующее положение в Европе и Северной Америке, а индустрия массового производства и нивелирование образцов «высокой культуры» под интересы и по­требности широкой публики набирали обороты, порождая консью-меризм (неуемную жажду потребления) уже не только у богатых, но и менее состоятельных слоев населения. Именно эта, активно возраставшая часть населения стала основным потребителем таких образцов массовой культуры, как выпускаемые большими тиражами романы и другие произведения «модных» профессиональных писателей. Такие издания для макси­мального удобства читателей с конца XVIII века стали выпускаться в виде иллюстрированных карманных книжечек, а также печататься на страницах газет и журналов с продолжением. Все это увеличи­вало аудиторию и доходы предпринимателей, отодвигая на задний план содержание и художественные достоинства таких произведе­ний, снижая уровень прежде элитарной культуры до уровня понят­ного среднему читателю, потребителю невзыскательному, без осо­бых претензий и запросов. На этой волне часть деятелей искусства в знак протеста против подобного упрощения подлинной культуры выступила с лозунгом «искусство ради искусства», признавая за творческими личностями и их творениями право быть понятыми лишь немногими специалистами и избранными ценителями высокой культуры. В свою очередь, это породило не закончившуюся и теперь дискуссию о критериях различения культуры «высокой» и «низкой». Последняя, те. массовая культура, в силу своей всепроницаемости и количественного превосходства, все больше теснит культуру эли­тарную, в особенности, в молодежной среде.

Одним из первых, кто дал детальный анализ «массы» и «мас­совой культуры», был известный испанский философ X. Ортега-и-Гассет, который, исследовав в первой половине XX века феномен толпы, пришел к выводу, что массового человека характеризуют две черты: беспрепятственный рост жизненных запросов и врожденная неблагодарность ко всему, что сумело облегчить ему жизнь. Уже в 1922 году, когда был опубликован его очерк «Безвольная Испания», а затем в статье «Массы», опубликованной в журнале «Эль соль» в 1926 году, в лекциях, прочитанных в Буэнос-Айросе в 1928 году и, наконец, в его знаменитой книге «Восстание масс», вышедшей в 1930 году, он подверг основательному анализу феномен толпы, про­цесс обезличивания «человека массы», вытеснение общим част­ного, замещение коллективным индивидуального, и в этой связи с грустью заметил — «герои исчезли, остался хор». При этом он одним из первых обратил внимание на то, что подобные явления уже име­ли место в истории, однако в XX веке они приобрели другое содер­жание и принципиально иной характер. Еще не ведая о процессах глобализации (тогда не только термина такого не было, но и сами процессы еще не стали предметом теоретического осмысления), он, тем не менее, достаточно точно провел исторические параллели и показал, что данное явление является следствием более фунда­ментальных причин, лежащих в основе становления человечества в качестве целостной системы. «История Римской Империи, — писал он, — есть, в сущности, история ее гибели, история восстания и го­сподства масс, которые поглотили и уничтожили ведущее меньшин­ство, чтобы самим занять его место. В ту эпоху наблюдалось то же скопление масс и переполнение ими всех общественных мест. Этим объясняются — как правильно заметил Шпенглер — и колоссальные постройки римлян, точь-в-точь как в наши дни. Эпоха масс — эпо­ха массивного». Рассматривая культуру и уровень ее развития в тесной связи с развитием гуманитарного образования, Ортега-и-Гассет полагал, что ее омассовление обусловлено развитием и спе­циализацией точных наук, вытеснивших гуманитарное знание. Однако сколь сильно не влияли бы точные науки, литература и пресса на формирование и распространение массовой культуры, они составляют лишь часть тех средств, которые появились в XX веке и принципиально изменили масштабы и формы воздействия на общественное сознание. Важнейшие из них, помимо прессы, стали: радио, кино, телевидение и, как особая форма манипуляции сознанием людей, общественным мнением, — реклама, буквально заполонившая все средства массовой информации. К тому же все эти средства массовой коммуникации действуют одновременно, взаимодополняя и взаимоусиливая друг друга, а потому их следует рассматривать не по отдельности, а в тесной взаимосвязи.

+1

0