Похороны у казахов — культура и традиция

НЕКРОПОЛИ. 1. Родовые кладбища. Кладбища казахов (форма их сооружений, размеры, ма­териал и т. д.), как правило, отражают различные исто­рические традиции, культурные влияния и религиозные веро­вания. Целые некрополи, города мертвых — своего рода запо­ведники древнего мира. Но они живут, живут своей историче­ской жизнью и раскрывают многовековые тайны для тех, кто умеет их читать. Могилы — не только кладбиша, где хоронились останки умерших, совершались жертвоприношения и помино­вения, но и кладбища различных идей и воззрений. Так, ста­рые кладбища у сел Баршатас, Тарбагатай, Аксу-Аюлы, Акба-стау, “Косуйтас” Джезказганской, Сарулен, Джилитау и Кал-гутты Восточно-Казахстанской областей представляют огром­ные некрополи, где можно найти погребения всех, начиная с ка­менных ящиков андроновских племен, кончая казахскими ку­половидными и шатрообразными сооружениями, возле которых можно встретить выветренные конские черепа и тлеющие дета­ли детских колыбелей. Рядом со скорченными скелетами андроновцев находятся огромные сакские курганы, а мегалитические постройки карасукских племен соседствуют со скромными кру­глыми возвышениями кипчаков. Рядом, на открытых участках гуннских курганов с “усами” расположены казахские, по внеш­нему облику нередко напоминающие древние формы, при стро­ительстве которых в качестве материала были вновь использо­ваны камни древних могил. Поэтому зачастую трудно отличить казахские погребения от могил предшественников. Древние формы часто служили образцом при выборе типов сооружений. В качестве примера можно указать на могилу Раимбеката, ге­роя освободительной борьбы казахов против джунгарских заво­евателей XVIII в., которая представляет по форме нечто среднее между гуннским и кипчакским погребениями. Таким образом, влияние канонических религии на формы надмогильных соору­жений незначительно, что является свидетельством устойчиво­сти и доминирующей роли древних местных традиций.

Самый древний тип родовых кладбищ — это энеолитические толосы Средней Азии. В Казахстане в эпоху бронзы погребаль­ные сооружения представляли могилы, объединенные в одно родовое кладбище. К примеру, некрополи Былкылдак и Бега-зы непрерывно служили родовыми кладбищами. Исторические пласты более мощно выступают особенно в некрополе Бегазы, в которых законсервированы в единое целое разноэтапные куль­турные слои. Культ горы Бегазы, отмечаемый исследователя­ми, вероятно, связан с могильным комплексом, раскинувшим­ся у подошвы этой горы. Наличие казахских погребений в зо­нах исторических памятников свидетельствует о непрерывном процессе развития погребально-похоронных культов и превра­щении древних родовых кладбищ в святые места. Казахи весь­ма щепетильны к ритуалам погребения и к выбору места похо­рон. Например, в указанном с. Баршатас каждый род имеет свое родовое кладбище.

Обычай погребения умерших членов общины на родовых кладбищах существует в Казахстане с доисторических времен, он вытекает из того же представления местных племен о загроб­ном мире: реальная родовая общинная жизнь, проецируешь, пе­реносится в сознании как образ “того” мира. Таким образом, возникает представление о том, что загробная жизнь есть логи­ческое продолжение земной, в которой существуют те же зем­ные связи, та же социальная ориентация. Могущественный пре­док, родовой патриарх, похороненный здесь, есть глава среди похороненных, от его воли зависит предстоящая “новая” жизнь. Это он, когда надо, благоволит, а когда — пожурит. Быть похоро­ненным где-нибудь, значит находиться под игом духов чуждых предков, оказаться в зависимости, в плену. После войны казахи откапывали погибших и перевозили их тела на родовые клад­бища. Были случаи перевозки условных прахов в Казахстан (в основном земли из братских могил). Фабула художественно­го кинофильма “Сказ о матери” построена на этой особенности народного мышления.

Вне   родового   кладбища   хоронили   лишь   самоубийц   и шаманов. Гене­зис этого явления затерян казахской этнографией. Однако на­роды Поволжья и Приуралья назвали души таких покойников “орак” и считали, что они не возвращаются вновь к своему хо­зяину для продолжения загробной жизни. Они часто выходят из могилы и бродят по земле, принимая образ человека в белом. Они причиняют людям вред: сбивают путников с пути, насы­лают болезни. Поэтому таких покойников не следовало хоро­нить вместе с предками. В древности казахский обычай хоро­нить баксы обособленно напоминал, вероятно, одиночное по­гребение шаманов у якутов. Считалось, что тело шамана должно быть перехоронено трижды. Изготовлять погребальные со­оружения и поднимать останки шамана должны были 9 невин­ных юношей, а одежду шить — 7 невинных девушек. При обря­де поднятия останков шамана приносили в жертву 9 молодых кобыл молочно-белой масти и 9 сосудов кумыса. Мясо и кумыс шли на угощение присутствующих. Судя по тому что казахи не допускали погребения тела шаманов на родовом кладбище, можно заключить, что они суеверно боялись его духа и стара­лись оберегать родовое кладбище от духов посторонних и не­желательных покойников. В древности родовые кладбища охра­нялись, были и такие, которые считались заповедными, как об этом пишет Ч. Ч. Валиханов.

При выборе места захоронения предпочтение отдавалось ро­довым пантеонам, где был погребен предок или популярный член рода. Наиболее влиятельных и могущественных казахов “хоронили около могил тех усопших, — пишет Паллас, — коих за святых почитают… а особливо в таких местах, где уже много старых могил находится». Наблюдения Палласа не имеют от­ношения к официальному исламу, по своей природе это обы­чай древнего происхождения. Автор далек от мысли, что ислам вообще не оказал влияния на похоронный культ казахов. Ислам сам наслаивается на древние культы, в данном случае в фор­ме культа святых, который возникает из культа предков и дру­гих древних местных воззрений. Обычай был широко распро­странен и в доисламское время. Еще в эпоху ранних кочевников, т. е. в самом начале века железа, в середине первого тысячеле­тия до нашего летоисчисления возникли грандиозные по сво­им масштабам археологические комплексы, как “Сыпыра-оба”, “Бәйтіштің қара шоқысы”, “Корпетай” в Актогайском районе Джезказганской области, “Пазырык» на Горном Алтае, “Берел” на Казахском Алтае, “Бесшатыр” в Семиречье. “Царские гробницы” в Геррах Геродота, очевидно, есть не что иное, как ро­довой пантеон скифских царей, локализуемый в низовьях Дне­пра1. Скопление огромных могильных комплексов наблюдается в Казахстане повсеместно и охватывает большой промежуток исторического времени.

“Воздвигнуть знатный курган или памятник по своим пред­кам считается непременной обязанностью детей… Это един­ственные святыни киргиз (казахов. — С. А.)”, — писал Ч. Ч. Ва-лиханов. Такая оценка аксиологических ориентации народа XIX в. подтверждается отношением к могилам своих предков и у современных казахов. Изменилось лишь содержание отно­шения: если раньше могилы предков были объектами исключи­тельно религиозного преклонения, то сейчас у основной массы казахов в этом ритуале нет ничего мистического и ирреального, кроме дани уважения памяти умершего, и, как и раньше, бла­гоговейного, особо почтительного отношения к могилам своих предков. С повышением жизненного уровня, по мере примене­ния новых строительных материалов с их широкими возможно­стями в формообразовании, строительство традиционных над­могильных сооружений приобрело большой размах. Они стали неотъемлемой частью аулов. При максимальной скромности и однотипности жилых и хозяйственных построек, казахские мав­золеи отличаются красотой, строгостью композиции, разноо­бразием художественных манер и стилей, среди которых неред­ко встречаются и истинные шедевры архитектурного фолькло­ра. Многие пустынные просторы Казахстана оживляются таки­ми своеобразными “оазисами” из мавзолеев.

Почти все архитектурные достопримечательности Казахста­на — это, по существу, мавзолеи, возникшие в результате куль­та духа умерших предков: Ходжа Ахмет Ясави, Айша-Биби, Алаша-хан, Домбаул, Джубан-Ана, Булган-Ана, Козы-Корпеш и Баян-сулу и другие. Все они являются предметом эстетическо­го и исторического преклонения для тех, кто свободен от груза религии. Есть среди массы посетителей, прибывающих из от­даленных районов республики, люди, которые приезжают с па­ломническими и мистическими целями. “Киргизы весьма чтут Болгасын (могила в Тургайской области. — С. А.) и верят, что ночь, проведенная у развалин ее с приятными сновидениями, помогает при женском бесплодии. Ежегодно с наступлением хо­рошей погоды, начинают стекаться сюда во множестве киргиз­ки паломницы, страдающие бесплодием. За 500 или 1000 верст едут сюда верхом испросить у святой потомства. Пилигрим­ки, обыкновенно, проводили под сводами башни одну только ночь'». Нетрудно представить состояние паломников, идущих к могиле отовсюду, преодолевая пустыню, пески и лишенные элементарных условий, только для того, чтобы совершить об­ряд поклонения во имя спасения от недугов. Почитатели вери­ли слухам: были случаи, что некоторые из них рожали в дороге, другие по возвращении домой.

Особо поклонялись могилам известных батыров. Надмо­гильный курган героя Раимбека, который находится в централь­ной части г. Алматы, почитаем казахами и по сей день. Об этом, в частности, свидетельствуют колышущиеся на ветру лоскуты белой материи, оставляемые посетителями могилы. Н. Панту-сов в 1898 г. побывал у Капал-Арасана на могиле другого баты­ра- Танеке Дюсетова, умершего в 1884 г. и объявленного каза­хами святым. П. Пантусов пишет, что религиозные казахи посе­щают могилу, совершают жертвоприношения. “… Киргизы (ка­захи. -С. А.) при малейшем несчастии режут животных во имя божие… или во имя арвахов приносят жертвы не при оба3, а на могилах предков».

Среди народа есть поверье, что трехкратное посещение мав­золея Ходжа Ахмета Ясави равняется разовому хаджу, т. е. па­ломничеству в Мекку. Каждый, побывавший в Айша-Биби, Бабаджа-хатун, Козы-Корпеш и Баян-сулу, Джубан-ана и дру­гих, видит лоскуты белой материи, женские расчески, монеты, оставленные религиозными людьми. Автор в своих полевых на­блюдениях то же самое заметил на могиле великого поэта Абая. Культ могил и мазаров не изжит, он является составной частью религиозного сознания, все еще во многом определяющего бы­товую сферу жизни народа. У пос. Ленинский, вблизи Павлода­ра, высится ажурное красивое сооружение — продукт архитек­турного фольклора нашего времени. И сложилась легенда о том, что это легкое, воздушное творение было построено единствен­ной дочерью покойника. Это пример почитания мавзолеев и мо­гил предков в наше время.

Несколько односторонне освещал эту особенность религи­озного сознания казахов XVIII-XIX вв. профессор Московско­го университета А. Харузин: “Действительно, у киргизов (каза­хов. -С. А.) нет ни палат, ни даже мечетей, ни традиционных до­мов, но все свои архитектурные способности и стремления вло­жил киргиз (казах) в построение надгробных памятников сво­их предков и отцов… В быте киргиза мы находим беспредель­ное почитание могил своих предков, доходящее в нередких слу­чаях до боготворения… показывая этим, что у него нет ниче­го более священного, нет ничего им более чтимого, как пред­ки и место, хоронящее их останки. Барон Услар, участник ка­рательной экспедиции против султана Кенесары, сообщая свои наблюдения, отмечает благоговейное почитание могил со сто­роны казахов-проводников, которые находили время совершать культовые обряды у встречающихся могил даже в ходе боевых операций. “Киргизы (речь идет здесь и далее о казахах. -С. А.) наши всегда заезжали исполнить принятый в степи обычай: всадник должен слезть с лошади и привязать где-нибудь вблизи на память лоску т одежды или даже несколько волос из конской гривы». Ар. Грен приводит народные легенды, содержащие мотивы почитания могил, в частности, развалин мазара святого Коркута. Ни один путник не проедет мимо могилы Коркута, “не совершив над нею молитвы». М. Михайлов отмечает, что “мо­гилы, дорогие сердцу родственников или батырей, насыпаются в виде больших курганов, а скрываемые ими останки почитают­ся ими святыми. Если покойник при жизни чем-нибудь славил­ся: богатством или удальством, а по смерти оставил хорошее со­стояние, то на могилу его совершаются жертвоприношения, со­стоящие из разных костей, голов и рогов’*. Другой автор более категоричен в своих суждениях: “Уважение к местам погребе­ния у киргизов (казахов. -С. А.) достигает почти степени рели­гиозного культа”, — пишет Н. Зеланд. А. Харузин, ссылаясь на Е. Мейера, отмечает, что “из религиозных обрядов весьма зна­чительно у киргизов (казахов. -С. А.) уважение к могилам из­вестных предков и обычай молиться на этих кладбищах, назы­ваемых ими святыми».

Места захоронения предков служили объектом почитания с древнейших времен. Палеоэтнография древних кочевых племен богата материалами, характеризующими наличие в идеологиче­ской сфере их жизни развитого религиозного преклонения пе­ред могилами умерших предков. Осквернение могил и курга­нов воспринималось как оскорбление чести племени, часто вы­зывало политический кризис, доходивший до кровавых стол­кновений и войн. Земля, где находились могилы предков, счи­талась родиной (“ата-мекен”). Предводитель кочевых массагетов Иданфирс так объясняет это Дарию, царю Персии: “Вот я каков, перс. Никогда прежде я не бегал ни от кого, не убегаю и от тебя, и теперь я уже сделал ничего нового сравнительно с тем, что обыкновенно делаю в мирное время. Почему я не торо­плюсь сразиться с тобой, объясню тебе это. У нас нет городов, нет засаженных деревьями полей, нам нечего опасаться, что они будут покорены или опустошены, нечего поэтому и торопиться вступать с вами в спор. Если вам крайне необходимо было уско­рить сражение, то вот есть у нас гробницы предков, разыщите их, попробуйте разрушить их, тогда узнаете, станем ли мы сра­жаться с вами из-за этих гробниц или нет. Из пространного монолога царя массагетов явствует, что он готов вступить в бой с армией Дария во имя защиты могил предков. Он уверен, что его дело правое и на его стороне в случае боя духи его предков.

Та же ситуация имела место и в недавнем прошлом. Надру­гательство над могилой киргизского манапа, совершенное сул­таном Кенесары, привело к конфликтным отношениям между султаном и киргизскими феодалами. Другой казахский султан Барак (1770) “сделался слишком беспечным и, гордясь силою, осквернил святыню дикокаменных киргиз — могилу Кошкар-Ата”. Оскорбленные киргизы напали на отряд султана Барака. Барак спасся бегством, “Киргизы приписывают это бегство за­ступничеству святыни», т. е. духа святого, обитавшего в мазаре. То же самое сообщает китайский хронист, когда “ухуане, уси­лившись, раскопали курган сюннуского (хуннского. -С. А.) шаньюя, намереваясь отомстить за стыд поражения, понесенного ими от Маодуня. Шаньюй Цзяньди сильно разгневался, отпра­вил 20 000 конницы, чтобы напасть на ухуань».

Таким образом, по традиционным представлениям казахов, душа, покинув тело умершего, становится всемогущим и вез­десущим духом, который преимущественно обитает у могил и мазаров. Он требует отправления в его честь соответствую­щих ритуалов — плача по нему, восхвалений, жертвоприноше­ний и почитания места его обитания. “Если в пути тебя заста­ла ночь, то ночуй на могилах, там ты найдешь покровительство душ умерших; но ни в коем случае нельзя останавливаться в заброшенных домах, потому что они являются пристанищем злых духов” — советуют верующие, отправляя в дальний путь своих детей.

+1

0