Предыстория казахской традиционной музыки

История казахской традиционной музыки уходит своими корнями в толщу веков, в культуру тех племен и народов, которые населяли издрев­ле просторы Центральной Азии. Эти племена и народы создали богатые инструментальные и музыкально-поэтические традиции, унаследованные казахским народом.

Казахская музыкальная история представлена творениями безвестных и известных музыкантов, дошедших до нас благодаря традиции. Традиция -это преимущественно устная (бесписьменная), устойчивая и самобытная исполнительская форма, в которой музыка и поэзия существуют веками, передаваясь из поколения в поколение. Несмотря на устную форму, а ско­рее именно благодаря ей, традиция оказалась стабильным и в то же время достаточно гибким способом создания и сохранения музыки. Ныне уст­ная традиционная музыка содержит в себе много древних и новых пластов музыки, жанров, творческих стилей и конкретных произведений. Все это вместе составляет облик современной казахской музыкальной культуры.

Говорят: «Если хочешь узнать народ, послушай его музыку». Казахская традиционная музыка — исторический и культурный «портрет» народа, его главное духовное богатство. Именно в традиционной музыке концентрация опыта духовного освоения жизни этноса приобретает наибольшую силу.

Доступные письменные данные (в основном, на русском языке) о каза­хах, казахской культуре, в целом, и музыке, в частности, существуют с 18 века[1]. Очевидно, что основные элементы казахского музыкального языка и сами музыкальные и музыкально-поэтические традиции появились за­долго до 18 века.

Как же узнать прошлое музыкальной культуры? Как проникнуть за за­весу времени и заставить говорить немые свидетельства культуры? Здесь возможно несколько путей. Разумеется, прежде всего, это использование исторических источников. Но исторические, то есть достоверные источ­ники — это не только письменные документы — книги, рукописи, летописи, хроники. К ним относятся те данные, факты, сведения, которые можно по­лучить, изучая историю, фольклор и эпос других народов и сопоставляя их с казахским, материалы музейных собраний и коллекций, археологические находки.

Бесценный материал для истории музыки могут дать изображения му­зыкальных инструментов или музыкантов, играющих на них, картины кол­лективных обрядов. Они позволяют представить себе и понять, какой была музыкальная культура в глубокой древности. Так, сохранились изображе­ния музыкантов с инструментом, аналогичным казахской домбре [2]. Му­зыканты держат инструмент так, как и сегодня они это делают. Так называ­емые «хорезмийские двуструнки» — это инструменты в руках музыкантов, изображенных в виде терракотовых статуэток (односторонних), размером 9-10 см. Фигурки были найдены археологами с отколотыми головами (их 6, среди них одна женская) в раскопках Афрасиаба (Хорезм).

По мнению Р.Садокова, описавшего археологические материалы, изо­бражения дву струнных инструментов аналогичны отдельным видам казах­ских домбр.

Уникальна находка древнего музыкального инструмента в раскопках Пазырыкского кургана на Алтае (4 век до нашей эры). Арфа сохранилась почти в первозданном виде потому, что сразу после ограбления кургана (как известно, почти все степные и горные курганы разграблены) внутрь него попала вода и замерзла, образовав ледяной блок — «холодильную ка­меру». Так получилось благодаря особому климату в горах Алтая — вечной мерзлоте почвы, которая не оттаивает даже во время жаркого лета.

Находка арфы в Пазырыкском кургане подтверждает два важных момен­та: существование музыкального инструментария у народов, населявших нашу территорию и использование его в похоронном обряде. Чтобы по­нять, с какой целью древние люди положили музыкальный инструмент в захоронение, можно также обратиться к мифологии других народов и к тем обычаям, которые до сих сохранились в казахской культуре. Так, напри­мер, когда умирал баксы (шаман), на могиле оставляли его музыкальный инструмент — кобыз.

Ученые спорят, к какому типу струнных инструментов относится данная археологическая реликвия. Археолог, которому выпала честь обнаружить эту уникальную находку — С.Руденко — реконструировал этот инструмент как арфу с шестью струнами [3]. В.Басилов, другой маститый ученый, из­вестный своими исследованиями шаманизма в Центральной Азии, пред­положил, что это — шаманский смычковый инструмент, и что именно он является предшественником казахского кобыза и русского гудка [4]. Как справедливо замечает Д.Ахметжанова: «Рассмотреть арфу в типологи­ческом отношении, в сравнении с другими струнными инструментами, в частности, с казахскими, означает найти общие генетические корни всего тюркского инструментария. Пазырыкская арфа вполне могла быть прото­типом струнных инструментов тюркских народов» [5].

Независимо от того, смычковый или щипковый инструмент был захоронен, само присутствие музыкального инструмента в захоронении указывает на то, что ему было уготовано важное место в обряде. Ведь именно с помощью музы­ки или музыкального инструмента, по представлениям людей, осуществлялся контакт между нашим материальным и потусторонним миром.

Заслуживающие внимания наблюдения о мифологических представ­лениях древних людей в связи с музыкальными инструментами вооб­ще и назначении их в похоронном обряде представляет исследование Д.Ахметжановой. Она находит параллели захоронения Пазырыкской арфы в исландской, скандинавской мифологии, у многих других народов Евра­зии, отмечает важную сторону изготовления музыкального инструмента из цельного куска дерева и сходство его формы с погребальной лодкой.

Д. Ахметжанова, в частности, пишет: «Имея внешние и функциональные сходства с древними казахскими музыкальными инструментами кобыз и жетыген, арфа отражает сакральный смысл, присущий инструментальной музыке и музыкальным инструментам не только казахов, но и всех тюркс­ких народов».

Сегодня история казахской традиционной музыки, как известно, мало опирается на письменные источники. Китайские исторические хроники, арабские и персидские средневековые трактаты, в том числе и о музыке, существуют, но часто не могут быть использованы как источники изуче­ния предыстории казахской культуры в силу объективных и субъективных трудностей, главной из которых является отсутствие возможности адекват­ного перевода с китайского, арабского, фарси*.

Изучение различных письменных источников в истории казахской тради­ционной музыки — важное и перспективное направление казахстанской нау­ки, настоятельно требующее скорейшего осуществления. Также необходимо продолжение музыкально-археологических исследований, которые должны сочетаться как с этнологическими, так и этномузыковедческими ракурсами.

Итак, как же можно получить верное представление о древнем перио­де казахской музыки, каковы источники ее изучения? Во-первых, нам мо­гут помочь характеристики музыкантов и описания музицирования, сопо­ставление с тем, что существует в наши дни у казахов. Во-вторых, многое может дать сравнение музыкального инструментария и типа исполнения в разных родственных или соседних культурах; в-третьих, можно с помо­щью собственно музыковедческих подходов распознать в звучащей музыке различные исторические напластования и определить «возраст» музыкаль­ного образца.

В науке обоснованно считается, что обрядовые жанры в музыкальной культуре — самые древние и устойчивые. Сами обрядовые действия и их описания дошли до нашего времени зачастую в большой сохранности, так как точное выполнение обряда должно было, по мысли людей, обеспечить им благополучие и защитить от темных сил. Обрядовые напевы нельзя было менять, развивать или исполнять в неподходящее время. Благодаря этому в музыкальной культуре веками сохраняется пласт музыки, восходя­щий к глубокой древности. Сохранность этих музыкальных реликтов, без­условно, связана с особыми условиями их исполнения и назначения. Как правило, это музыка культа и обряда.

Архаичность музыкального языка, в свою очередь, может свидетельст­вовать о культовом или обрядовом назначении музыкальных произведений, даже если сегодня они не выполняют такой функции. Музыкальная древ­ность хорошо сохранилась в казахских народных инструментальных про­изведениях — кюях. Казахский традиционный кюй -это инструментальная музыка для национальных инструментов домбры, кобыза, сыбызгы. Сло­вом кюй (в переводе с казахского — состояние) чаще всего называют образ­цы или фрагменты народного инструментального музицирования, широко распространенного по всей территории Казахстана.

Казахский кюй — музыка высоко духовная. Благодаря тому, что кюй соз­дается в рамках древней традиции, на этой музыке всегда лежит печать философского обобщения жизни, глубины и мудрости. Казахский кюй соз­дается и исполняется устно, сольно и принадлежит к сформировавшейся в определенном регионе или культурном пространстве той или иной тра­диции. Сегодня состояние казахского кюя характеризуется тем, что в раз­личных регионах Казахстана в народе все еще продолжают существовать очаги инструментального музицирования, династии народных музыкантов или отдельные творческие личности, которые обеспечивают преемствен­ность традиции и ее развитие. Это сфера казахской традиционной музыки, наряду с казахским сказительским искусством и казахской народно-про­фессиональной песней, без сомнения, относится к ценнейшему нематери­альному культурному наследию человечества, охрану которого провозг­ласила в 2003 г в соответствующей конвенции организация по культуре, образованию и науке ООН — ЮНЕСКО.

Игра на домбре или традиции инструментального музицирования раз­личаются в разных регионах республики. С точки зрения географической они оформились в обширных культурных зонах — Западный Казахстан (Урал, Атырау, Мангыстау), Актобе, Арал, Центральный Казахстан (Арка), Восточный Казахстан, Южный Казахстан (Жетису, Каратау).

Разумеется, в музыке не могут быть реалистически или с документаль­ной точностью отражены конкретные исторические события, история как таковая, как это бывает в эпосе. О прошлом можно судить по тому, как «спрессовалась» история в музыке, другими словами, по тому, что в ней присутствуют древние, архаичные элементы музыкального языка. Вполне очевидно, что в тех музыкальных образцах, которые оперируют всего дву­мя или тремя звуками или построены на основе натурального обертонового строя (первые 6-7 обертонов от основного звука) можно услышать древние, уходящие в глубь веков, элементы музыки.

Обратимся к широко известному кюю «Аксак кулан — Джучи хан». Ака­демик А.К.Жубанов предположил в своей известной книге «Струны сто­летий», что этот кюй появился во времена Чингисхана, в 13 веке. Но есть некоторые факты и соображения, которые позволяют нам усомниться в том, что этот кюй следует связывать именно с 13-м веком. Фольклористы (С.Аманова, А.Раимбергенов) обнаружили 17 или 18 вариантов кюя, мно­гие из них не содержат в названии имен исторических персонажей, но зато здесь всегда присутствует хромой кулан.

Особое отношение к хромым животным возникает в самую раннюю эпоху развития культуры, с возникновением представления о трехчленном строении мира. «Религиозные представления о хромоногих героях — де­вушках, куланах, гусях, медведях, сайгаках и баранах — генетически восхо­дят к погребальным культам с верой в загробную жизнь и к культу предков. Хромые выступают как представители мира мертвых и посредники двух миров — живых и мертвых»[8].

В музыке же известного кюя соединяются самые ранние музыкальные «знаки» — опора в отдельных фрагментах на натуральный строй, сама фраг­ментарность строения, повторность — и приемы музыкального развития более позднего времени — широкий диапазон, «строительство» собственно музыкальной формы, виртуозный инструментализм.

Таким образом, датировать, то есть установить точное время или даже век создания того или иного явления устной традиции в музыке вряд ли возможно. Но можно установить соответствие самого типа музыкального мышления — раннего, архаичного или позднего — и музыкально-вырази­тельных средств (лада, ритма, мелодики, фактуры) той или иной эпохе и выяснить, от какого исторического слоя они представительствуют, какие временные пласты культуры они выражают. Изучая и сопоставляя различ­ные источники -археологические и письменные свидетельства и описания, исторические факты, данные родственных и соседних культур — и знание закономерностей развития культуры, общества и мышления, можно попытаться реконструировать исторические этапы и эволюцию музыкальной культуры.

0

0