Значение Минорат

Отцовская юрта обозначается особым термином “кара-шаңырақ”. С почитанием его тесно связан и институт минората. Младший невыделенный сын казахов — полновластный наслед­ник отца и он называется особо — кенже. По обычаю, право млад­шего закреплено формулой: “кенже бала — қара-шаңырак иecі (младший сын — владелец дома отца). Такое особое положение младшего сына связано с почитанием отцовского дома. Отцов­ское право после смерти отца переходит к младшему сыну. Кенже — младший невыделенный сын наследует все отцов­ское имущество, а старшие сыновья, ранее выделенные от от­цовского дома и ставшие самостоятельными семьями, не имеют претензий на наследство.

Среди кочевников этот обычай имеет древние корни. Геродот наблюдал это среди скифов. Рассказывая о генеалогии скифско­го народа, автор приводит две легенды из мифологии населения степи, где этот обычай имел место. Геродот пишет, что, по рас­сказам скифов, народ их — моложе всех. Первым жителем этой еще необитаемой тогда страны был человек по имени Тарги-тай. Родителями этого Таргитая, как говорят скифы, были Зевс и дочь реки Борисфена (“Я этому, конечно, не верю, несмотря на их утверждение”, — замечает Геродот). Такого рода был Тарги-тай, а у него было трое сыновей: Липоксаис, Арпоксаис и самый младший сын -Колаксаис. В их царствование на скифскую зем­лю с неба упали золотые предметы: плуг, ярмо, секира и чаша. Первым увидел эти вещи старший брат. Едва он подошел, чтобы поднять их, как золото запылало. Тогда он отступил, и прибли­зился второй брат, и опять золото было объято пламенем. Так жар пылающего золота отогнал обоих братьев, но когда подо­шел третий, младший, брат, пламя погасло, и он отнес золото к себе в дом. Поэтому старшие братья согласились отдать царство младшему1. Вероятно, мы имеем дело с родовым обычаем, на­правленным на защиту прав невыделенных беспомощных млад­ших членов рода в связи с разложением первобытно-общинных отношений. По другому “эллиноскифскому” (Толстов) варианту легенды, скифы происходят от знаменитого героя Геракла. Ге­ракл, гоня быков Гериона, прибыл в эту тогда еще необитаемую страну … скифов. Там его застали непогода и холод. Закутав­шись в свиную …куру, он заснул, а в это время его упряженные кони (он пустил их пастись) чудесным образом исчезли. Пробу­дившись, Геракл исходил всю страну в поисках коней и наконец прибыл в землю по имени Гилея. Там в пещере он нашел некое существо смешанной природы — полудеву, полузмею. Верхняя часть туловища от ягодиц у нее была женской, а нижняя — змеи­ной. Увидев ее, Геракл с удивлением спросил, не видала ли она его заблудившихся коней. В ответ женщина-змея сказала, что кони у нее, но она не отдаст их, пока Геракл не вступит с нею в любовную связь. Тогда Геракл ради такой награды соединился с этой женщиной. Однако она медлила отдавать коней, желая как можно дольше удержать у себя Геракла, хотя он с удовольстви­ем бы удалился, получив коней. Наконец женщина отдала коней со словами: “Коней этих, пришедших ко мне, я сохранила для тебя: ты отдал теперь за них выкуп. Ведь у меня трое сыновей от тебя. Скажи же, что мне с ними делать, когда они подрастут? Оставить ли их здесь (ведь я одна владею этой страной) или же отослать к тебе?” Геракл ответил: “Когда увидишь, что сыновья возмужали, то лучше всего тебе поступить так: посмотри, кто из них сможет вот так натянуть мой лук и опоясаться этим поясом, как я тебе указывал, того оставь жить здесь. Того же, кто не вы­полнит моих указаний, отошли на чужбину. Если ты так посту­пишь, то и сама останешься довольна и выполнишь мое жела­ние”. С этими словами Геракл натянул один из своих луков (до тех пор Геракл носил два лука). Затем, показав, как опоясывать­ся, он передал и пояс (на конце застежки пояса висела золотая чаша) и уехал. Когда дети выросли, мать дала им имена. Одно­го назвала Агафирсом, другого Гелоном, а младшего Скифом. Затем, помня совет Геракла, она поступила, как велел Геракл. Двое сыновей Агафирс и Гелон не могли справиться с задачей, и мать изгнала их из страны. Младшему же, Скифу, удалось вы­полнить задачу, и он остался в стране. От этого Скифа, сына Ге­ракла, произошли все скифские цари. И в память о той золотой чаше еще и до сего дня скифы носят чаши на поясе.

Дальнейшее развитие скифских генеогонистических мифов проявляется в циклах об Огуз-Кагане и Алаша-хане. Сопостав­ление легенды об Огуз-Кагане со скифскими легендами Геродота выявляет некоторые общие моменты. Так, прародитель огу-зов Огуз-каган, соединяющий к себе черты ряда тотемов, — без­условный атрибут архаичности мотивов — вступает в брак с дву­мя девушками: одной, спустившейся с неба в голубом луче и ассоциирующейся со стихией света, и другой, найденной в ду­пле дерева и ассоциирующейся со стихией воды, земли, неба (по шаманистской космогонии, трех небес — нижнего, средне­го и верхнего). От каждой родились по три сына, причем пер­вые получают имена “Солнце”, “Луна”, и “Звезды”, а вторые -“Небо”, “Гора” и “Море”. Эти шесть сыновей становятся родо­начальниками огузских племен. Огуз-каган прячет в степи зо­лотой лук и три золотые (серебряные) стрелы и посылает сыно­вей на охоту. Три старших сына находят лук. Отец разламыва­ет лук на три части и отдает старшим, а младшим — три стрелы. Как в уйгурском варианте легенды, так и у Абульгазы, этот ука­зывает на преимущество старших братьев. “Лук пускает стре­лы, вы потому подобны стрелам”, — говорит Огуз младшим бра­тьям в уйгурском варианте. В варианте Абульгазы Огуз гово­рит: “Прежде жившие народы считали лук ханом, а стрелы по­слами… также и ныне, после моей смерти следует народу ханом избрать достойнейшего из поколения Бузук (нашедших лук)… до кончины мира они (нашедшие стрелы) пусть довольствуют­ся своим подчиненным положением”. Отмечая привилегиро­ванное положение старших братьев, С. П. Толстов пишет, что это, несомненно, поздний мотив, связанный не только с господ­ством патриарха, но и с далеко зашедшим процессом формиро­вания классов и государства. “В архетипе, — продолжает извест­ный ученый, — нужно полагать, имело место что-нибудь близ­кое к скифскому варианту, где… преимущество достается млад­шему из братьев, опереженному антагонистом”. На это указы­вает свидетель — младший брат его Ай-хан. Решающую роль младшего сына в престолонаследии наблюдаем и в период дер­жавы Чингиз-хана. Толе получил после смерти великого мон­гольского хана его коренной улус, родину отца, Каракорум. Вот что пишет по этому поводу Н. Веселовский: “Из того положе­ния, что у монголов младший сын обязан был остаться у оча­га отца для совершения постоянных и сложных обрядов в честь душ предков, вытекало распределение улусов между сыновья­ми Чингиз-хана: чем старше был сын, тем дальше отодвигался он от ставки отца, вот почему самый отдаленный улус, куда во­шла Россия, достался самому старшему сыну, Джучию…» Бо­лее ранние сведения, относящиеся к евразийским кочевникам, имеются в “Исторических записках” китайского “отца истории” Сыма Цяна. По этому поводу Сыма Цянь пишет: “У шаньюя (Таумань — III в. до н. э. первый хуннский шаньюй, известный истории. -С. А.) был старший сын по имени Маодунь. Позднее у него появился младший сын… Шаньюй, желая устранить Ма-одуня и возвести на престол младшего сына, отправил Маоду-ня заложником к Юэчжи». Это решение Тауманя, как известно, послужило основанием для антагонизма между ним и его сы­ном Маодунем. Во всех легендах наследников оказывается три. Это не случайно. Оно генетически перекликается с триальным делением кочевых обществ, которое существовало у казахов XIX в. Казахи свою трехсоставную этническую структуру (уш жуз) связывают с тремя сыновьями мифического праотца наро­да Алаша-хана. Историк казахского языка Г. Г. Myсабаев считает Алаша-хана реальным историческим лицом и время жизни его связывает со временем Кегенской надписи усуно-кангюйского периода. У Алаша-хана были тоже три сына — будущие родоначальники трех казахских жузов. По этому поводу Г. Н. Пота­нин писал: “Из чисел в родословной (казахов) часто встречают­ся “три” (три сына), удвоение этого числа — “шесть”, и иногда удвоение шести — “двенадцать”, потомки Сары-софы (по пре­даниям, имя родоначальника племени аргынов. -С. А.) называ­ются “детьми двенадцати отцов”, абаккерей происходят от две­надцати братьев…». Реликты триальной системы прослежива­ются в этнической структуре казахского народа. Триальное де­ление племен и родов, наряду с дуальным, характерно для мно­гих кочевых народов. Подобное исчисление некоторые ученые считают военно-политической системой. Оно известно и ран­ним кочевникам. Скифы, по Геродоту, делились на царствую­щие, земледельческие и кочевнические племена4. Юэчжи (усу-ни китайских источников) назывались Большими и Малыми: “Юэчжи- (гуйшуанский, т. е. кушанский), его прежнее назва­ние Большой юэчжи». Кстати, казахские уйсуни составляют основное ядро Большого жуза. Прилагательное “большой”, ко­торым наделяются усуни китайских хроник, можно трактовать как атрибуцию политического господства этого племени в пле­менном союзе. Известно, что кушаны также занимали исключи­тельную политическую гегемонию в конфедерации племен, за­воевавших Греко-Бактрию6. В хунском союзе знатными родами считались Хуянь, Лань и Сюйбу. Совершенно идентичное явление бытовало в политической истории государства древних тюрков (“500 семей Ашины”) и монголо-кипчаков (чингизиды в казахское общество трансформируются в форме обособленного рода “торе”). Согласно “Мэн-да бэй-лу”, монголы подразделялись на белых, черных и диких. Белыми считались монголы, кочевавшие вдоль Великой китай­ской стены, черными — монголы глубинных районов Монголии и дикими — племена северных районов. “Сокровенное сказание” также передает мотив, отражающий существование триальности политической системы в монголь­ском обществе дочингизского периода. После смерти Добун-Баяна его жена Алан-гоа зачала от луча света, проникшего че­рез дымовое отверстие юрты, и родила трех сыновей. Эта весьма архаическая традиция проявляется и в струк­туре казахского общества. Народные предания сохранили сле­дующую дифференциацию. Род деятельности, т. е. “цехо­вые” функции трех жузов: “Ұлы жүздің баласына таяқ беріп, малға қой, орта жүздің баласына қалам беріп, дауға қой, кіші жүздің баласына найза беріп, жауға қой”. (У большого жуза удел — пасти скот, среднего жуза — управлять, разрешать кон­фликты, т. е. администрировать; младшего — воевать). Подоб­ную “классификацию” трех жузов, этих “этнотерриториальных единиц”, ничем невозможно объяснить, кроме как влия­нием древних форм военно-политической организации коче­вых обществ, хотя влияние поздних классово-сословных явле­ний нельзя отрицать. Ч. Ч. Валиханов приводит кусочек древне­го мифа, где самый младший сын становится обладателем благ. В старину было у одного бая три сына, рассказывает миф. Поте­рялся раз у этого бая косяк кобылиц. Решил найти его старший сын, но не смог. Затем средний сын пустился на поиски лоша­дей, но также безуспешно. Остается самый младший, он гово­рит: “Я буду искать”. “Ладно!” — отвечает отец. Отец-то был ис­пытатель. Он обратился в шесть тигров и лег на дороге. Увидев­ши отца, обратившегося в тигров, сын ударил несколько раз по лошади и бросился на хищников и хотел всадить в них копье.

0

0